— Всего, — сказал Вулф, — мы сфотографировали более сотни людей, но ваше фото вызвало особый интерес, так как вы приехали на площадь в такси специально для того, чтобы посмотреть на ребенка. После того как увидели в газете фотографию няни с коляской. Вы сказали...
— Боже мой, — вырвалось у неё. — Так вот почему она это сделала. Это вы её заставили.
— Возможно. Вы сказали, что не пришли сюда отвечать на вопросы, но если сделаете мне одолжение, это упростит дело. Вы знаете Лео Бингхэма?
— Вам это известно. Вы же шпионили за мной.
— И Юлиана Хафта?
— Да.
— И мистера Уиллиса Крага. Все снимки были показаны этим трем людям. Кто-нибудь из них — отец ребенка?
— Нет.
— А Ричард Вэлдон?
Мисс Мардус молчала.
— Вы ответите мне, мадам?
— Нет.
— Вы не будете отвечать, или хотите сказать, что не он отец ребенка?
— Я не буду отвечать.
— Я вам этого не советую. Известно, что раньше вы были близки с Ричардом Вэлдоном. Дальнейшие справки покажут, возобновили ли вы связь весной прошлого года.
Женщина продолжала молчать.
— Вы будете отвечать?
— Нет.
— Когда пятого февраля вы прибыли с ребенком в Нью-Йорк, что вы с ним сделали?
И опять Вулф не дождался ответа.
— Вы будете отвечать?
— Нет.
— Оставляли вы его в вестибюле дома Люси Вэлдон на Одиннадцатой улице?
Молчание.
— Вы будете отвечать?
— Нет.
— Вы писали записку, которая была приколота к одеялу ребенка, когда он был оставлен в вестибюле Люси Вэлдон? Вы будете отвечать? — Нет.
— А вот на этот вопрос я настоятельно рекомендую вам ответить, мадам. Как вы узнали, что ребенок, воспитывающийся в доме миссис Вэлдон, ваш сын?
Ответа не было.
— Вы будете отвечать?
— Нет.
— Где вы были в воскресенье вечером двадцатого мая? Будете отвечать?
— Нет.
— Где вы были в пятницу вечером восьмого июня? Вы будете отвечать?
Она встала и направилась к двери, и я должен признать: шла прямо и плавно. Мне пришлось бы бежать, чтобы открыть ей входную дверь, поэтому я просто спокойно вышел в холл и проследил, как она уходит. Вернувшись к своему письменному столу, я уселся и посмотрел на Вулфа, а он на меня.
— Гррр, — сказал он.
— Ваш последний вопрос... — сказал я.
— Что тебе в нем не понравилось?
— Возможно, он был несколько преждевременным. Едва ли она не знает об Элен Тензер. А если вы заранее решили вывести её из равновесия, то следовало бы иметь поблизости Сола. Или всех троих.
— Пф! Разве она похожа на простофилю?
— Нет.
— Тогда даже Сол не смог бы проследить за ней?
— Может быть и нет. Тогда зачем вы спросили её о восьмом июня?
— Она пришла сюда выяснить, что мы знаем. Нужно было сообщить ей, что наш интерес не ограничивается ребенком и её беременностью, что мы также интересуемся, пусть побочно, смертью Элен Тензер.
— О’кей, — я сомневался все ли так «о’кей», но спорить с Вулфом бессмысленно. — Что будем делать дальше?
— Не знаю, — он сердито посмотрел на меня. — Я не могу соображать со скоростью света. Я буду думать. Возможно захочу увидеть мистера Бингхэма, мистера Хафта и мистера Крага и спросить их, почему они не узнали её на фотографии, хотя это, может быть, и неуместно. Я подумаю. Не станет ли она вести переговоры с миссис Вэлдон? Что если она уже сейчас к ней направляется?
— Нет. Готов побиться об заклад.
— Миссис Вэлдон в безопасности? А ребенок?
Я немного подумал и покачал головой.
— Не думаю.
— А я этого сказать не могу. Вели ей возвращаться на побережье. Проводи её. Возвращайся сегодня же вечером. Если ты здесь останешься, то изведешь меня, и мы будем только пререкаться по пустякам. Завтра мы будем что-нибудь предпримем, хотя еще не знаю что.
Я возразил.
— Миссис Вэлдон поедет в своей машине. У меня, после того, как я ей все расскажу, останется еще время на то, чтобы узнать, что делала Кэрол Мардус двенадцатого мая.
— Нет, — он хлопнул по столу.
— Это и дурак может сделать. Что у меня нет воображения? Или я глуп как пробка?
Я встал.
— Не спрашивайте меня, если не хотите получить ответ, а то я мог бы и ответить. Передайте Фрицу, чтобы он оставил мне немного омаров до того времени, как я вернусь обратно вечером. Пища на побережье способствует образованию сыпи.
Я поднялся наверх, чтобы надеть свежую рубашку.
Итак, спустя пять часов я уже лежал, растянувшись на песке, у ног шумели волны Атлантического океана. Если бы я протянул руку, мои пальцы коснулись бы клиентки. Её реакция на мой рассказ была совершенно обычной для женщины. Она хотела знать все, что сказала Кэрол Мардус, каждое слово, а также как она выглядела и как была одета. Подразумевалось, что её платье имеет прямое отношение к тому, был ли Ричард Вэлдон отцом ребенка. Я отнесся к этому спокойно. Ни один мужчина с каплей разума даже не предполагает, что слова женщины значат для неё то же, что для него.