— И вы их ему дали?
— Да.
— Вы были...
— Минутку, — Кремер пристально посмотрел на Энн. — Почему вы не сказали об этом, когда вас расспрашивали в полиции?
— Ну, я просто забыла... Нет, не забыла, скорее не подумала. С чего я должна была об этом вспомнить?
— А почему вспомнили сейчас?
— Пришел человек и спросил меня, — она кивнула на Сола. — Вот этот. Он назвал имена четырех мужчин и спросил, встречалась ли я когда-нибудь с кем-нибудь из них. Я сказала, что знаю Юлиана Хафта, работала на него. Тогда он спросил, не слышал ли Хафт о моей тете. Конечно, я вспомнила и сказала ему. Тем более, что он обещал помочь найти того, кто убил мою тетю.
— То есть, он выманил у вас признание.
— Я не знаю, что вы имеете в виду. Я отвечаю за свои поступки. Как он мог меня вынудить?
— Он мог сделать предположение. Предположить, что вы рассказывали мистеру Хафту о тете, которая нянчит детей. И вы поддались на провокацию, — добавил Кремер.
— Да нет, он этого не делал. Никаких предположений, только задавал вопросы. Это вы сбиваете меня. Я говорю только то, что знаю. Работа, которую я выполняю для множества различных солидных людей, не позволяет сплетничать, и я никогда этого не делаю. Тем более, что речь идет не о моей работе, а о тете, которая убита.
— Этот человек заплатил вам за информацию, которую вы ему дали? — продолжал Кремер.
— Нет, — глаза Энн засверкали, и кожа её слегка порозовела. — Я думаю, вам должно быть стыдно. Моя тетя была убита более шести недель назад, а вы — инспектор по расследованию убийств — до сих пор не нашли убийцу, да еще обвиняете в подкупе человека, который пытается хоть что-то сделать.
— Я никого не обвиняю, мисс Тензер, — Кремер не выглядел пристыженным. — Я задаю вопросы, как и этот человек. Он обещал вам что-нибудь заплатить?
— Нет.
— Поклялись бы вы под присягой в том, что сейчас сказали?
— Конечно.
— Вы когда-нибудь встречались с кем-нибудь из вызванных сюда джентльменов, кроме мистера Хафта?
— Нет.
— Нет? В заявлении, которое вы подписали несколько недель назад, вы рассказали о разговоре, который вы имели с одним из них.
Она посмотрела вокруг.
— С Арчи Гудвином. Да, но ведь он не из приглашенных.
— Виделись ли вы с мистером Гудвином после того разговора, упомянутого в заявлении?
— Нет.
— Когда этот человек — Пензер — впервые с вами встретился и задал вопросы?
— Сегодня утром.
— Сегодня? И никто до сегодняшнего дня не задавал вам подобных вопросов?
— Нет. Я думаю, никто.
Глаза Кремера остановились на Соле.
— Пензер, вы подтверждаете то, что сказала мисс Тензер?
Сол кивнул.
— Да, все это так.
— Вы пошли с ней на встречу по указанию мистера Вулфа?
— Да.
— Когда и где он дал вам инструкции?
— Спросите его.
— Я спрашиваю вас.
— Пф! — сказал Вулф. — Скажи ему, Сол.
— В кухне этого дома, — ответил Сол. — Около половины десятого сегодня утром.
Кремер повернулся к Вулфу.
— Как вам в голову пришла эта идея об Энн Тензер?
Вулф покачал головой.
— Это не было неожиданным. Я просто ухватился за нить, — он взглянул на Юлиана Хафта. — Я полагаю, вы воскресили в памяти события, описанные мисс Тензер, мистер Хафт? Прошлое лето, год назад, когда она рассказала вам о тете и прошлая зима, когда вы позвонили ей, чтобы получить адрес?
Хафт еще не решил как ему поступить. Должно быть, мысль его лихорадочно заработала, как только он увидел Энн Тензер, входящую вместе с Вулфом. Он три раза снимал очки и снова надевал их, и если не мог решить, что делать со своими руками, то, конечно, не решил и того, что делать со своим языком. Не подумав, Хафт выпалил:
— Я ничего такого не помню.
— Не вспомнили этого разговора?
— Нет.
—- Вы опровергаете её показания? Следовательно, она лжет?
Он облизнул губы.
— Я не говорю, что она лжет. Просто ошибается. Она, наверное, спутала меня с кем-нибудь другим.
— Это неблагоразумно. Более того, сплошное ребячество. Вам следует или признать факты, о которых она рассказала, или доказать, что она лжет. Но, конечно же, вы тупица. Вы глупейшим образом привлекли к себе внимание тогда в июне, в моей конторе, когда я рассказал вам об анонимных письмах. Вы никак не хотели составить список и неохотно мне его дали. Но вы попросили взглянуть на конверты анонимных писем, будто бы надеясь определить почерк. Здесь напрашивалось предположение. Не то предположение, что вы знали, что их не было. Но то, что знали вы, не знал никто, и если вы знали об отсутствии таких писем...