– Может быть, зайдем в трактир поужинать? – спросил он.
– Это было бы замечательно. Я страшно проголодалась. Но что же нам делать с Горацием?
– С Горацием? – с недоумением переспросил Адриан.
– Да, с нашей собакой. Я хочу, чтобы ее звали Гораций. Это красивая кличка. Думаю, после всех невзгод пес ее заслужил.
– Гораций так Гораций, дорогая, – спрятал улыбку Адриан. – Мы оставим его здесь, во дворе. – И он обратился к мальчику: – Принеси-ка нам веревку или что-нибудь вроде поводка.
– Сейчас, милорд.
– Надо говорить «ваша светлость», Робби, – поправил парнишку мистер Тиммонс, снова вышедший во двор. – Это герцог и герцогиня Рейберн, и ты должен обращаться к ним надлежащим образом.
Робби ахнул, услышав слова хозяина.
– Простите, милорд… миледи… – запинаясь, снова заговорил он. – То есть, я хотел сказать, ваша светлость. Я мигом принесу веревку.
И, неловко поклонившись, мальчик бросился выполнять поручение. Адриан решил обязательно заплатить старательному парнишке за услуги.
– Прошу вас, мистер Тиммонс, накормите собаку. – Адриан повернулся к владельцу постоялого двора. – Дайте ей кусок говядины или несколько пирожков, из тех, которые она пыталась украсть у вас. Похоже, они ей понравились.
Вечером того же дня они достигли Дорсетшира. Солнце уже садилось за причудливые вершины высоких скал. Дальше простирались воды Ла-Манша. Его серовато-синие волны накатывали на берег, разбиваясь об утесы. Сверкающие блики играли на поверхности. Пролив представал в этот закатный час во всем своем великолепии.
Даже без очков Вайолет оценила красоту окружавшего ее ландшафта. Мимо окон кареты, катившей к имению Адриана, проплывали изумительные пейзажи. С одной стороны тянулись мрачные скалы побережья, в просветах между которыми поблескивала вода, а с другой – виднелись покрытые пышной растительностью луга и поля. Певчие птицы весело порхали в рощицах и кустарниках. А над морем в синем, быстро темнеющем небе медленно кружили белые чайки.
Взволнованный Гораций беспокойно бегал от одного окна кареты к другому, высовывал большую морду и с изумлением озирался вокруг. Вайолет была возбуждена не меньше его. Охваченная детским восторгом, она с наслаждением вдыхала свежий, бодрящий, пахнувший солью воздух.
Вайолет лишь однажды ездила на море. Когда ей было восемь лет, родители отправили ее в гости к кузенам матери, Чес-терам, жившим на побережье. Вайолет хорошо запомнила ту поездку. Джанет не было с ней, так как накануне она слегла, заболев гриппом. Графиня, мать девочек, рассудила, что с нее хватит одного больного ребенка в доме, и потому поспешила избавиться от Вайолет, отослав ее к родне.
Так Вайолет оказалась в Кенте. Очарованная природой этого края, она ничуть не скучала по дому. Девочка испытывала ни с чем не сравнимое чувство свободы и радости, бегая по песчаному берегу вдоль полосы пенного прибоя вместе с детьми Нестеров – Джеффом и Сарой.
Дети часами пропадали на побережье и возвращались домой с загорелыми, обветренными лицами, в грязной одежде, с мокрыми, перепачканными песком ногами. Честеры не ругали их. Покачав головой, мать семейства обычно отправляла всех троих мыться, переодеваться и ужинать. Эти воспоминания до сих пор согревали душу Вайолет.
Ей больше не довелось побывать в Кенте. Девочек всегда отправляли отдыхать вместе, а Джанет наотрез отказывалась ехать в британскую глушь, ее манила заграница, модные курорты.
Вайолет поездка в Дорсет только обрадовала. Даже если ей не удастся поплескаться в волнах, как она делала это в детстве, все равно чудесная природа и свежий морской воздух приведут ее в хорошее настроение.
Однако ей нельзя терять бдительность, не следует открыто восхищаться природой здешних мест. Джанет могла простить Адриана за то, что он решил поехать в свадебное путешествие в имение, однако она не была способна полюбить сельскую глушь.
По тем же соображениям Вайолет сдерживала себя, стараясь не проявлять чрезмерную привязанность к Горацию. Ей не давала покоя мысль, что по ее поведению на постоялом дворе Адриан мог догадаться, кто она на самом деле. Джанет была равнодушна к животным. Она, конечно, могла поиграть с хорошенькой собачкой, если у нее было настроение, но никогда не стала бы спасать огромного бродячего пса. Ей было не свойственно заботиться о живых существах и проявлять к ним сострадание.
Вайолет погладила Горация по бархатистой шерсти. Он устремил на нее выразительный взгляд и с довольным видом ощерился, высунув розовый язык. Она улыбнулась ему, хотя тревожные мысли не оставляли ее.
Карета свернула на длинную, усыпанную гравием подъездную аллею и остановилась перед роскошным трехэтажным домом, возведенным из камня золотистого цвета. Накануне Адриан, не вдаваясь в подробности, мимоходом сообщил ей, что они будут жить в одном из многочисленных загородных домов, принадлежащих его роду. Вайолет не ожидала увидеть столь величественное здание.
В доме было по меньшей мере сорок комнат. Большая, вытянутая в длину постройка походила на лежащего на земле неуклюжего исполина. Лучи закатного солнца отражались в стеклах окон. Черный ход, которым пользовались слуги, был расположен в цокольном этаже. А к парадному портику, украшенному колоннами в античном стиле, вели два крыла элегантной лестницы.