Сильвия присела к письменному столу и продолжала:
– Я чувствовала, что в последнее время Боб очень изменился. Он уже не относился ко мне с обычным равнодушием. Нет, это был уже другой Боб – хитрый и изворотливый. Как ловко ему удавалось меня дурачить! – Она взяла со стола скомканную бумажку. – Вот, полюбуйся.
Милдред, прищурив глаза и отодвинув от себя листок, безуспешно пыталась без очков разобрать написанное.
– Что это? – в конце концов, сдалась она.
– Чек о расчете за покупку в ювелирном магазине Вайнера.
– Ничего себе! Не знала, что ты делаешь такие покупки.
– Я – нет. Я вообще не покупаю драгоценности. Тем не менее, кто-то купил там ожерелье, – язвительно заметила Сильвия. – Кто бы это мог быть? Посмотрим. Чек подписал Боб. – Она отвернулась, чтобы мать не увидела выражение ее лица.
– Но, возможно, он купил пару запонок… Ты же знаешь, как он их любит.
Сильвия грустно усмехнулась:
– Это не запонки, а именно ожерелье. Неужели ты думаешь, что Боб сам собирался его носить?
Милдред взглянула на документы, разбросанные по столу, потом на дочь и тяжело опустилась на стул.
– Но, может быть, он собирался подарить тебе это ожерелье на день рождения?
– Я уже получила подарок, разве ты забыла?
– Но он мог купить его для Рини, чтобы подарить, когда она приедет на День Благодарения…
– Ах, мама, не старайся оправдать моего мужа, – раздраженно сказала Сильвия. – Здесь все написано. Ожерелье было отослано некой М. Моленски.
– Ты говоришь, М. Моленски? Вот, значит, как зовут его подругу… – Милдред не оставалось ничего другого, как признать факт ее существования.
– Приготовься, тебя ждет еще один сюрприз, – и Сильвия передала матери другой счет.
На этот раз название магазина было написано такими крупными буквами, что Милдред смогла его разобрать.
– «Свитзерс»? Это же самый модный салон дамского белья!
Сильвия кивнула и прижала руку ко рту, стараясь сдержать рыдания. Милдред подошла к дочери, продолжая сжимать в руке доказательство неверности зятя.
– Ах, моя дорогая, мне так жаль… – Ее взгляд упал на проставленную сумму, и она даже присвистнула от удивления. – Да, здесь явно на белье не скупились.
Сильвия не могла больше сдерживаться и дала волю слезам.
– А я ношу трусы из хлопка, мною же и купленные!
– Неужели мужчины не имеют понятия о магазинах, где торгуют со скидкой? – вздохнула Милдред и ласково погладила дочь по голове. – Знаешь, между мужчинами и женщинами много различий, и одно из них состоит в том, что мы хвастаем тем, как много сэкономили, а они – сколько потратили.
– Это не главное отличие, – вспыхнула Сильвия и добавила, указывая на сваленные на столе бумаги: – Женщины не стали бы звонить своим любовникам из дома: ведь на счете остается номер телефона. Нет, такой глупости они бы не сделали. И это еще не все, мама. Оказывается, Боб оплатил массу ужинов в самых различных заведениях. Не приходится теперь удивляться, что меня якобы видели во многих местах. И ужины стоили немало, к тому же он давал двадцать пять процентов чаевых.
– Это-то их и выдает, – задумчиво произнесла Милдред. – Мужчины всегда платят большие чаевые, когда стараются наверстать упущенное… Так, значит, тебя не было на ужине в ресторане у Вико? – спросила она, разобрав надпись на одном из счетов.
– Да нет же! Но Розали уверяла, что видела меня там.
– А сама она там как оказалась? – удивилась Милдред.
– Какая разница? Может быть, ее пригласил очередной ухажер. Но дело не в этом. Теперь-то ты убедилась?
– Вполне, – вздохнула Милдред. – Я, конечно, оптимистка, но всему есть предел. Боб меня страшно разочаровал. И что ты собираешься делать дальше?
Сильвия уже задавала себе этот вопрос. Роясь в бумагах и находя все новые и новые доказательства предательства Боба, она испытала самые разные чувства. Сначала она не хотела верить, потом безумно испугалась, потом… Сильвия вдруг вспомнила, что в одной из книг наткнулась на описание очень похожих эмоций, и называлось это «стадии примирения с неизбежностью смерти». Именно смерти, ни больше, ни меньше! Потому что для Сильвии результаты ее поисков означали гибель брака и крушение всех надежд.
В дальнем уголке ее души уже давно поселился назойливый червячок сомнения, она смутно чувствовала недоброе, но не хотела себе в этом признаваться. Они жила верой в лучшее, и, как оказалось, эта вера ослепила ее. И здесь, у стола Боба, она не только столкнулась с жестокой правдой, ей надо было решить, как вести себя дальше. Она сразу поняла, что не сможет притворяться, оправдывать или прощать. Увы, у нее не оставалось никаких сомнений и даже надежд на ошибку…
– Сильвия, – мягко прервала ее раздумья Милдред, – так как ты намерена поступить?
– Я тебе скажу, что решила, только сначала покажу еще кое-что. – В голосе Сильвии звенели слезы; из нижнего ящика стола она извлекла маленький пакетик и протянула матери.
– По крайней мере, он предохраняется, – заметила Милдред, глядя на упаковку с презервативом.
– Да, предохраняется, но только не со мной! У нас с ним ничего не было уже пятьдесят шесть дней.
– Ты считаешь? – удивилась Милдред. – Да, если ты начала заниматься такими подсчетами, дело плохо. – Она вздохнула. – Если бы я подсчитала все дни с тех пор, как мы с твоим отцом…
– Мама, прошу тебя, не надо!
Сильвия встала, сгребла все улики в большой конверт и решительно направилась к двери.
– Куда ты? Что ты хочешь делать?
– Я иду наверх, укладывать вещи.
– Укладывать вещи?! – эхом повторила Милдред. – Нет, Сильвия, остановись! – И она бросилась вслед за дочерью. – У меня уже есть бывшая родственница по соседству – теперь еще бывшего родственника недоставало. Тебе никак нельзя уходить из дома!
Милдред догнала дочь только в спальне. Сильвия уже успела достать чемодан и даже швырнуть туда часть белья, вынутого из ящика комода.
– Сильвия, не надо! Здесь же вся твоя жизнь…
Сильвия открыла шкаф, достала свой любимый костюм от Карен Кан и вспомнила, что в последний раз надевала его на торжественный вечер, когда близнецы закончили восьмой класс. Она со злостью швырнула костюм в чемодан.
– Ты говоришь, жизнь? Какая же это жизнь?! Сплошной обман! Я не могу жить с человеком, который мне изменяет и лжет.
Сильвия прекрасно понимала, что досадует на себя не меньше, чем на Боба. Ведь у нее давно уже появлялись смутные подозрения, что в их отношениях не все гладко. И она совершила большую глупость, не придав этому значения.
Сильвия взяла маленькую настольную лампу, вытащила штепсель из розетки, и лампа отправилась в чемодан вслед за остальными вещами.
– Думаю, тебе в ближайшее время вряд ли так уж сильно захочется читать, – заметила Милдред, возвращая лампу на место. – Но если бы ты попросила у меня совета, какую книгу выбрать, я бы порекомендовала тебе одну из работ Камиллы Клэпфиш. Она прекрасно пишет и отлично разбирается в проблемах женщин среднего возраста.
– Нет уж, спасибо. На чтение у меня действительно вряд ли останется время: надо будет договариваться с адвокатами, – с горечью проговорила Сильвия. – И даже лучше, что все открылось! Я сильная, выживу и сама еще стану адвокатом или специалистом по судебной психиатрии. А может, выйти замуж за сенатора? Нет, я сама стану сенатором и постараюсь провести закон, утраивающий размер пошлины на импортные автомобили. Тогда Бобу придется пожалеть, что он так поступил со мной!
– Твой отец, к слову сказать, тоже не порадуется.
– И этому человеку я так доверяла! – Сильвия не обратила внимания на иронию матери. – Жаль только одного: я как раз перестирала все белье.