– Это что? – ошеломленно с расстановкой произнес Муха, тыкнув пальцем в кружева проводов.
– Не-е не трогайте! Не дышите. – Миха растворялся в экстазе. В глазах прыгала хитринка, обнаруживающая маленький припасенный секретик. – Жми только на клавишу, – кивнул головой Мухе.
Тот недоверчиво нажал на «до» первой октавы, и тут же все подпрыгнули. Звука в нашем понимании не прозвучало, но в ушах каждого ангелом пропела чистая «до».
– Ну. Играй еще, играй. – подзадоривал Миха, улыбаясь как юродивый.
Муха собрал всю свою музыкальную эрудицию и мастерство и стал наигрывать мелодию из «Крестного отца». Все расплылись в улыбке и стали подергиваться в такт музыке. Со стороны смотрелось жутковато. В спортивный зал стал подтягиваться народ с круглыми глазами и счастливым видом.
– Они тоже слышат, что ли? – изумился Витасик.
– Да, так получилось, что покрываем метров так на двести. – подтвердил Миха.
– Нормально! – обрадовался Муха и вдруг сменил культур-ный медляк на оторванный блатной репертуар.
Зона ожила. Никто ничего не понимал, что происходит, но веселье завладело даже самыми депрессивными субъектами. Переспрашивали друг друга, кто, что слышит, а, выяснив, что одинаковую мелодию, началось массовое блатное караоке.
В это время в кабинете у начальника зоны Храпова Виктора Богдановича проходило совещание, где он, Храпов, распекал лейтенанта Ряпушкина за опоздание на службу. Когда в ушах зазвучал бессмертный «Крестный отец», Виктор Богданович, человек суровый, без намека на чувство юмора, замер на полуслове и лихорадочно оглянулся, прикрывая уши. Музыка зазвучала еще ярче в голове. С облегчением заметив, что другие тоже неестественно напряглись, рыкнул:
– Мужики, что происходит?
– Виктор Богданович, у меня кто-то в ушах музыку наяривает, – как-то весело, но честно признался рыжий весь в веснушках прапорщик Лобанов.
Все радостно утвердительно загалдели. Компанией и с катушек съезжать веселее.
– Молчать! Кто-нибудь может объяснить, откуда идет звук?
Все затихли.
– Совещание закончено! Срочно выяснить причину безобра-зия! – вскричал Храпов и первый ринулся из кабинета.
Все, кто встречался на пути Виктора Богдановича: от самого низкого неприкасаемого до уважаемого охранника, имели либо озадаченный, либо ненормально радостный вид, что начальник понял, что музыку слышат все. Нестройный хор в третьем отряде заставил Виктора Богдановича еще более ускорить шаг.
Храпов выскочил на улицу, еще не понимая, где искать виновников, как вдруг на его глазах потемнело небо точно над территорией зоны, воздух в этом месте задрожал, и проявилась полупрозрачная голубая сфера. Из нее вспышками исходило сияние. В какой-то момент выплюнулся голубой шарик, который описал дугу, приземлился на крышу здания, где находился спортивный зал, легко прожег перекрытие и скрылся внутри. Тут же в ушах воцарилась тишина. Сфера медленно закружилась и растворилась в воздухе. Небо просветлело.
Это продолжалось не более минуты. Храпов присел от неожиданности и на полусогнутых помчался на место происшествия.
В спортивном зале на потолке зияла небольшая, совершенно ровная по краям оплавленная дыра, внизу под ней должен был стоять злополучный перекроенный синтезатор. Вместо этого чуда, от которого ничего не осталось, в полу образовалась яма метр на полтора, уходящая глубоко вниз, источающая легкий запах формалина. Муха с открытым ртом, с совершенно белым лицом, с поднятыми для игры руками стоял, замерев, боясь глянуть вниз, но другие зэки восторженно заглядывали в образовавшееся отверстие. Кто-то присел и трогал оплавленные, но холодные края. Кто-то норовил бросить что-нибудь вниз и проверить, насколько ямочка глубока.
Миха чесал свой лохматый затылок и бормотал: «Что-то я не учел. Не подрассчитал немного».
Храпов еще с минуту стоял и молча, но злобно, открывал и закрывал рот, как рыба. Наконец, прохрипел:
– Кто?! Кто посмел?
Зэки уважительно и торопливо расступились, выставив изобретателя на расправу.
– Кто такой?
– Михаил Исаевич Рузанов, десятый рабочий отряд – подско-чил к начальнику Лобанов.
– За что сидит?
– Да, ерунда. Кража. Задержали с неоплаченным товаром. Полгода дали.
– По беспределу ментовскому пошел, мать вашу! Сколько ему осталось?
– Да на УДО уже подал.
– Верещагин!
Длинный, тощий Верещагин взялся из неоткуда с подобострастным и озабоченным лицом.
– Да, Виктор Богданович.
– Сделай так, чтобы через неделю духа этого Рузанова здесь не было!