Рейф выхватил у неё из рук пистолеты и зашвырнул их в угол.
– Не будь так чертовски легкомысленна! Предполагалось, что ты воспользуешься ими для собственной защиты.
– Я не легкомысленна, и я и вправду защитила себя – и тебя! – неожиданно вспыхнув от ярости, Аиша набросилась на него. – Какой толк был оставаться здесь внизу? Быть готовой жертвой, трястись от страха, сидеть и ждать, кто следующим войдёт в эту дверь – ты или парочка пиратов, готовых насиловать, убивать, продавать в рабство?
– Но…
– Что, как ты думаешь, я должна была делать? Застрелить двух пиратов, а с остальными бороться голыми руками? Или застрелить одного, а из второго пистолета застрелиться самой? Нет. Если мне предстояло погибнуть от их рук, то я предпочла бы, чтобы это случилось на открытом воздухе, где я могла бы сражаться с ними до последнего вздоха. И где я прихватила бы столько их с собой, сколько только смогла бы, – к тому моменту, когда она закончила говорить, Аишу трясло.
Ненадолго наступила тишина, а затем Рейф хрипло сказал:
– Ты даже не представляешь, что я почувствовал, когда увидел тебя на палубе, которая кишела пиратами.
Аиша прямо встретила его взгляд.
– Возможно, то же самое, что почувствовала я, увидев тебя сражающимся одновременно с тремя-четырьмя пиратами. А ведь ещё вчера ты едва делал шесть кругов по палубе!
Прикрыв на мгновение глаза, Рейф открыл их и выдавил сквозь стиснутые зубы:
– Не обо мне речь. Я солдат! Я могу сражаться с закрытыми глазами. Ты же женщина!
– Ты больше не солдат. И ты был болен и находился под моим присмотром большую часть прошлой недели. Ну а теперь… у тебя рубашка испачкана кровью. Твоей кровью?
Он гневно отмахнулся от неё:
– Парочка небольших царапин. Проклятие, женщина, взгляни на себя! Ты вся в крови!
Аиша покачала головой:
– Это кровь пиратов, не моя.
– В пылу сражения люди не всегда сразу понимают, что они ранены.
– О. Тогда дай мне тебя осмотреть…
– Я не нуждаюсь в услугах чёртовой няньки! – заревел он.
– Не будь глупцом. Я просто хочу убедиться, что ты не пострадал, – Аиша шагнула к нему.
Рейф отступил.
– Не подходи ко мне! – его голос дрожал от ярости. – Я не в том состоянии, чтобы терпеть чьи-либо прикосновения.
– Я видела тебя и прикасалась к тебе, когда твоё состояние было намного хуже нынешнего, – Аиша ухватила его за рубашку.
Рейф рванулся в сторону. Раздался громкий треск. Сквозь образовавшуюся прореху виднелась тонкая кровоточащая линия.
– Ты ранен!
Рейф нетерпеливо отмахнулся:
– Просто царапина. Проверь, ты не пострадала?
Аиша пропустила его слова мимо ушей:
– Даже царапина нуждается в том, чтобы её обработали. Я должна осмотреть тебя всего, чтобы убедиться, что других ран нет.
Рейф злобно уставился на неё:
– Собираешься трястись надо мной, да?
– Называй это как хочешь, – сказала Аиша, – но за последний час не один человек пытался убить тебя, и ты сам только что сказал, что люди не всегда понимают, что они ранены. Поэтому…
– Я говорил о тебе, пропади оно всё пропадом!
Аиша не ответила и спокойно встретила его взгляд.
– Господи, что за упрямая женщина! – внезапно Рейф сорвал с себя рубашку, смял её и выкинул в иллюминатор. – Видишь? – бушевал он. – Ничего серьезного. Что насчёт тебя? Ты скрываешь какие-нибудь раны под этой грязной, окровавленной, уже ни на что негодной тряпкой, которая некогда была твоим любимым платьем? – он схватил за наиболее испачканный кровью кусок ткани на её груди и рванул. Разорвавшийся корсаж повис двумя половинками.
Внезапно наступила ошеломлённая тишина.
Аиша отступила. Не двигаясь, только тяжело дыша, ещё долгое время они смотрели друг на друга.
Наконец она медленно отвернулась и позволила тому, что осталось от её платья и порванной, пропитанной кровью сорочки, соскользнуть с неё и горкой лечь вокруг ног. Шагнув в сторону, Аиша подняла загубленную одежду и с решительным видом пошла к иллюминатору, одетая лишь в мешковатые турецкие панталоны до колен. Выбросив в окошко платье и рубашку, она повернулась к Рейфу и, вся дрожа, сложила руки на груди.
– Никаких ран. Удовлетворён?
Сглотнув, Рейф провел руками по лицу:
– Господи, Аиша, когда я увидел тебя на этой палубе… Никогда в жизни я не был так напуган, – прибавил он хрипло.
– Я думала, мы оба погибнем, – с заметной дрожью в голосе ответила Аиша. – И я не могла вынести мысли, что мы никогда не сделаем этого! – и она бросилась ему на грудь.
Кинувшись к нему, Аиша обхватила руками его за шею, а ногами стиснула бёдра.
Поймав её и сжав в стальных объятиях, Рейф покачнулся, задел кровать и упал на неё спиной.
А затем он слепо и отчаянно целовал её, и Аиша отвечала ему в безумном, диком исступлении.
Ярость, желание, страх и облегчение – противоречивые эмоции накатывали на неё огромными волнами. Она никак не могла прижаться к нему достаточно крепко. Ей хотелось забраться внутрь его, внутрь его груди. Хотелось держать его и тем самым прогнать яркий пугающий образ того, как он, окруженный злобными хищниками, сражался с ними, как сверкала его сабля, а глаза сияли и горели голубым ледяным пламенем.
Аиша покрывала всего его беспорядочными, суматошными поцелуями – лицо, рот, глаза, шершавый подбородок, выпуклые мышцы плеч – одним словом, все те места, до которых она только могла дотянуться. Целуя, пробуя его на вкус, она словно излечивала его, защищала его, дарила ему всё то, чем владела – дарила саму себя.
И будь что будет.
Она была на волосок от смерти. До сих пор слышала, как сабля со свистом рассекла воздух всего в нескольких дюймах над её головой. Но она была цела, цела и невредима и находилась в объятиях мужчины, который заставлял её чувствовать себя более живой, чем она чувствовала когда-либо прежде.
Аиша задела бёдра Рейфа и ощутила под бриджами из оленьей шкуры вздыбленную горячую твёрдую плоть. Его мощное тело неистово содрогнулось. Рейф застонал, и от этого звука дикое ликование с безудержной силой забурлило в ней.
Рейф обхватил её ладошки своими большими руками и заставил остановиться на несколько лихорадочных мгновений. Его широкая, сильная грудь тяжело вздымалась, дыхание вырывалось горячими, прерывистыми вздохами. Голубые глаза внимательно всматривались в её лицо.
– Ты уверена в этом, Аиша? Потому что если ты скажешь да, пути назад уже не будет.
– Да! – нагнувшись, она поцеловала его. – Я хочу тебя. Хочу этого. Хочу сейчас, – она не знала, о каком «этом» говорит, но мощная сила глубоко внутри вела её вперед.
Она была жива. Жива. И нуждалась в нём. Страстно желала его. Её тело знало, что происходит, оно дрожало, болело и действовало, руководствуясь инстинктом древним, как мир. А она доверяла своим инстинктам.
– Если ты уверена… – выдохнул Рейф глубоким и сиплым голосом. Медленно его взгляд спустился к её обнаженной груди, находившейся всего в нескольких дюймах над его лицом.
Аиша почувствовала, как её щёки залились жарким румянцем. Прижимаясь к нему, она не помнила о своей наготе. Никогда раньше ни один мужчина не видел её обнажённой, и его откровенный взгляд наполнил её и неловкостью, и гордостью.
– Как красиво, – прошептал Рейф. – Словно лунный свет. Какое же это преступление было перетягивать их все эти годы.
Приподняв голову, он поцеловал оба холмика, и ощущение его горячего рта на прохладной, нежной коже… о, если ей суждено умереть сейчас…
Но она не умирает, и Рейф жив, и… о… ощущение его шершавого подбородка, прикасающегося к её нежной груди…
Он едва не сводил с ума, проводя губами по её груди легкими, но пылкими прикосновениями, держа её над собой так, что она не могла пошевелиться, не могла прижаться к его груди, не могла попробовать его на вкус, прикоснуться к нему в ответ, как ей того неистово хотелось.