И если бы он мог начать всё сначала, то поступил бы точно так же. Оглядываясь назад, всё, что он видел – лишь прекрасно выполненное задание. Аишу необходимо было спасти из той ужасной ситуации, в которой она оказалась.
Что подумает леди Клив обо всей этой истории? Об Аише? Рейф сожалел, что не знал старуху лучше, но он и представить не мог, как она это воспримет.
Люди сквозь пальцы смотрели на детей, рождённых в законном браке, отцом которых был вовсе не законный супруг. Такие дети неизменно становились результатом интрижек между аристократами, барон мог, образно выражаясь, подбросить кукушонка в семейное гнездо герцога. Подобное происхождение некоторых, например, Девонширов, не было ни для кого секретом. По закону они не являлись бастардами, и, в любом случае, в их жилах текла аристократическая кровь.
Однако стоило знатной даме понести от конюха, и от ребёнка тайно избавлялись, он рос в безвестности, даже не зная имени своей матери. Ну, а знатные лорды, обрюхатившие любовниц-простолюдинок, вообще встречались на каждом шагу. Раз уж это аристократ, и он может обеспечить ребёнка, то никто его не осудит.
На ум Рейфу приходила лишь одна семья из высшего общества, в которой признали незаконнорожденного простолюдина: Гарри Морант и Ренфру. Но на это ушли годы. Если бы эксцентричная двоюродная бабушка Гарри не вытащила бы его со дна и не воспитала, как джентльмена, это была бы совсем иная история. Гарри до сих пор прозябал бы в нищете.
И если бы Гарри не воспитывался вместе со сводным братом, Гэбриэлем Ренфру, который требовал уважительного отношения к Гарри, он до сих пор считался бы чужаком, не признанным ближайшими родственниками.
Тётушка Гарри, леди Госфорт, теперь обожала его, но ей потребовалось много времени, чтобы его принять.
Мать Гарри была горничной. Мать Аиши – иноземной содержанкой.
Теперь, когда Рейф получил согласие Аиши, их брак не вызовет всеобщего порицания. Быть замужем за наследником Эксбриджа кое-что значило в обществе. Как только они поженятся, он сможет всё удалить. Он сможет заботиться о ней, как положено.
Рейф повернулся и смотрел, как она пишет. Его будущая жена. Он никогда не думал о браке иначе, как об обязанности.
Но теперь, глядя на Аишу, он чувствовал… словно тяжёлый камень лёг ему на грудь, причиняя боль и, как ни странно… гордость.
Должно быть, он издал какой-то звук, ибо Аиша повернулась и посмотрела на него, улыбнулась быстрой, мимолетной и в то же время ослепительной улыбкой. Ощущение тяжести в груди усилилось.
В тот вечер, когда они поднимались на палубу для своей обычной прогулки, пока остальные пассажиры ужинали, Аиша внезапно остановилась у трапа.
– В чём дело? – осведомился Рейф. Обычно она охотно покидала тесную каюту и выходила на воздух.
– Ни в чём, – бодро отозвалась она и пошла вперёд. Но когда они выбрались на палубу, она снова заколебалась и отступила назад, это движение напомнило Рейфу, как она, борясь со страхом, вышла на палубу, полную пиратов, в самую гущу драки.
– Абсолютно чисто, – удивлённо воскликнула она, оглядывая палубу. – Никаких пятен.
– Нет, всё выскребли песком, – сказал Рейф, осознав, что она думала, будто он поведёт её гулять по окровавленной палубе. – Капитан Галлахер почти сразу же отправил команду драить палубы пемзой. Дисциплина у него на корабле что надо.
– Что такое пемза?
– Кусок песчаника. Используется как щётка. Отскребает и чистит. Матросы называют её святым камнем, потому что скребут палубу, стоя на коленях, а пемза большая, квадратная и достаточно увесистая, чтобы сойти за Библию, – объяснил он. – Ты заметила, что там впереди?
Был закат, и корабль приближался к двум мысам, чётко вырисовавшимся на фоне ослепительного солнца. Правый мыс был подобен огромной тёмной глыбе, поднимающейся из моря, как громадная пирамида.
– Это же… это скала Гибралтар? – выдохнула Аиша. – Она гораздо больше, чем я представляла.
Рейф кивнул.
– Удивительно, правда? С одной стороны Марокко, а там… – он указал вперёд, – там Атлантический океан. Полагаю, погода будет ещё та. На пути из Англии был просто кошмар. – Говоря по правде, мутило его знатно.
В этот миг они услыхали пронзительный свист сверху. Рейф и Аиша подняли глаза и увидели, что им машет один из матросов. Он указал на левый борт, и они повернулись посмотреть.
– Дельфины! – воскликнула Аиша. – Я лишь однажды видела дельфина на картинке. – Десятки дельфинов неслись рядом с кораблем, изгибаясь, выпрыгивали из воды и снова ныряли.
Девушка зачарованно следила, как дельфины прыгали, ныряли, мчались наперегонки с кораблем, петляя туда-сюда. Однако Рейф смотрел не на дельфинов, а на неё. Её жизнелюбие очаровывало его, а сегодня создавалось впечатление, что в Аише просто бурлила радость. Несомненно, это из-за подарков.
Аиша перегнулась через планшир, улыбаясь и восторженно восклицая, когда увидела, как дельфин пустил струю воды, и протянула руку, словно могла его коснуться.
– Мама рассказывала мне историю о юноше, который упал за борт и мог бы утонуть, – сказала она. – Но приплыли дельфины и вынесли его на поверхность. Он держался за них, а они отнесли его на остров, где он жил. Разве не удивительно?
– Удивительно.
Она с улыбкой повернулась к Рейфу.
– Ты не веришь, правда? Я не поверила, когда мама рассказала мне эту историю, но теперь, когда я вижу этих дельфинов, как они улыбаются, их глаза… Полагаю, эта история могла бы быть правдой.
– Улыбаются? Это же рыбы, – заметил Рейф.
– Вовсе нет. Они особенные, – отозвалась Аиша. – Люди говорят, что они – волшебные создания, и теперь я верю в это.
Через несколько минут дельфины неожиданно свернули в сторону и скрылись из виду.
– О, это было так чудесно, – вздохнула Аиша. – Думаю, пора вернуться в каюту.
Рейф вытащил часы.
– Ещё пару минут. Подождём, пока не пробьют склянки, как обычно. – Когда судовой колокол бил дважды и после паузы ещё один раз, Аиша и Рейф обычно спускались в каюту.
Они стояли у правого борта корабля, плывущего в сторону заката, и смотрели, как мимо проплывает громада Гибралтара.
Прямо по курсу находился Атлантический океан, который казался смесью расплавленного золота и багрянца, и солнце плавно опускалось в воду. Молодые люди смотрели на него, пока оно полностью не скрылось. Океан медленно становился серебристым, затем потемнел. Над головой хлопали паруса, кружились и кричали чайки, и их загадочный крик эхом отдавался в ночи.
Аиша задрожала.
– Замёрзла? – спросил Рейф и, не дожидаясь ответа, прижал её к себе, укрывая своим сюртуком и согревая теплом тела. – В Англии будет холоднее. – Оба знали, что он говорит не только о погоде.
Обед в тот вечер больше походил на праздничный, им подали свежего омара, за ним пирог с крольчатиной, куриное фрикасе с грибами, свежие фрукты, ромовый силабаб, и – в ознаменование праздника – бутылку шампанского.
– Я взял на себя смелость сообщить капитану о вашей помолвке, сэр, – признался Хиггинс. – И он передал шампанское и свои поздравления, полагая, что мисс Аиша предпочтёт это вино.
Рано утром Рейфа и Аишу потревожил стук в дверь.
– Если это Хиггинс, я убью его, – рыкнул Рейф, поскольку они с Аишей как раз предавались любви с медленной, всепоглощающей силой. – Велел же ему проваливать.
– Это я, Хиггинс, сэр, – раздался голос из-за двери.
– Ты сказал ему это вчера, – рассмеялась Аиша. Она слегка толкнула Рейфа. – Ладно, ты же знаешь, что он не уйдет.
Рейф мрачно посмотрел на неё:
– Главное, чтобы ты не ушла. – Он выскользнул из постели, натянул бриджи, застегнул их и распахнул дверь. – Что?
– Я… я прошу прощения, сэр. – Хиггинса немного взволновал тот факт, что Рейф открывает дверь в одних только бриджах из оленьей кожи и с голым торсом. Открытая дверь не позволяла ему увидеть Аишу, но то, что Рейф полуобнажен, открыло Хиггинсу нечто большее, чем просто голую кожу.