Девушка пробежалась пальцами по корешкам книг, слегка поглаживая тиснёные буквы их названий, она хорошо помнила эти книги, а некоторые даже любила. Сколько времени прошло с тех пор, как она читала какую-нибудь историю?
— Старые друзья? — услышав за спиной глубокий голос, Аиша подпрыгнула от неожиданности. Она обернулась и увидела Рэмси, стоящего так близко, что чувствовался исходящий от его кожи насыщенный запах мыла, свежий аромат одеколона и чистой, высушенной на солнце одежды, и ко всему этому великолепию примешивался еще один таинственный аромат, более мужской. Ей тут же захотелось просто податься к этому мужчине, прислониться к его широкой, сильной груди и…
Аиша судорожно сглотнула и отступила назад, подальше от книжных полок, а заодно и от столь волнующего аромата, исходящего от англичанина.
Она притворилась, будто не поняла его.
— Друзья? Нет, я смотрела на книги и красивые узоры на обложках. — Аиша провела пальцами по буквам с золотым тиснением. — Это настоящая позолота?
— Да, и я абсолютно уверен, что вы умеете читать эти «красивые узоры». Вам не составило труда найти гостиную.
Девушка пожала плечами.
— Её было нетрудно найти.
— Да, конечно, особенно тому, кто когда-то жил здесь.
Она отвернулась от книжной полки. Аиша не осознавала, насколько соскучилась по этим книгам, пока снова их не увидела.
— Я надеюсь, что эта комната пробудила в вас кое-какие воспоминания.
Побоявшись, что её голос дрогнет, девушка решила промолчать и только пожала плечами в ответ. Его расчёт оказался верным: ей пришлось сделать усилие над собой, чтобы снова успокоиться и привести свои чувства в порядок. Ей нужно как-то защититься. И дать отпор Рэмси.
Он указал ей на кресло, но именно в нём любила сидеть за вышивкой её мать, поэтому вместо него Аиша выбрала лёгкий, сплетённый из побегов ротанга стул. Англичанин уселся в большое резное кресло напротив неё, это было любимое кресло отца Аиши. Девушка глазами поискала табурет, на котором она сидела в детстве, во время учебных занятий с отцом, но его нигде не было видно.
— А теперь, мисс Клив…
— Меня зовут Аиша, — прервала Рэмси девушка. — Я не та, за кого вы меня принимаете, и я не поеду с вами в Англию.
Вот и всё. Она это сказала.
Англичанин откинулся в кресле, скрестил длинные ноги, затем взглянул на неё проницательными голубыми глазами и спросил:
— Почему?
— Почему? — повторила за ним Аиша. — Потому, что, как я уже сказала, я не та, за кого вы меня принимаете…
— Да, да, я уже всё это слышал, но даже если вы не мисс Клив, то почему бы вам не поехать со мной в Англию, где вас ожидают богатство и всесторонняя поддержка?
Девушка озадаченно уставилась на англичанина.
— Я не понимаю.
— Вы бедны, едва ли не голодаете, живёте на улице…
— Я не живу на улице!
— А с моей точки зрения, вы близки к этому. Вы крадёте вещи, чтобы свести концы с…
— Я не воровка! — гневно перебила его Аиша.
— Прошлой ночью вы вломились в чужой дом, вооружившись двумя ножами…
— Это потому, что вы похитили ребёнка.
— Я спас мальчишку от наказания за воровство. Полагаю, это вы послали его украсть рисунок…
— Я не делала этого! Я никогда не стала бы поощрять попытки Али что-то украсть. Я наказала ему вообще не приближаться к вашему дому! Я строго-настрого запретила мальчику даже следовать за вами и…
— Тем не менее, он попытался выкрасть ваш портрет.
Аиша закусила губу.
— Полагаю, что наказание за воровство здесь довольно суровое. Вору отрубают руку, не так ли? Мне говорили, что пашá Мемет Али правит этой страной, где царят строгие законы и живет законопослушное население.
Девушка снова сглотнула, не ответив на обвинение. Она не посылала Али воровать, но из-за неё он все же поддался искушению.
— Итак, — продолжил Рэмси, — вы живёте в бедности, в чужой стране…
— Я здесь родилась.
Мужчина стукнул кулаком по подлокотнику кресла.
— Ваш отец был англичанином — баронетом, чёрт побери! — и вы сами прекрасно понимаете, что должны жить в Англии, вместе со своей бабушкой! Ради Бога, вам ведь всего девятнадцать лет!
Аиша отвела взгляд, дрожа от такой внезапной вспышки гнева и будучи рассерженной ею. Отчего он так разозлился? Это ведь ей угрожали.
Затем девушка устыдилась своих мыслей, вспомнив, что англичанин всё же ей не угрожал. Она просто ничего не могла ему сказать в ответ, не сделав свою собственную жизнь ещё хуже, чем её делал Рэмси.
Тем временем мужчина продолжил строгим, ровным голосом: