— О, — раздался нестройный хор голосов, и все глаза устремились на Локи.
— У тебя новый раб?
— А откуда он?
— А как его зовут?
— Какой приятный!
— Худой слишком, но мне нравится!
Вопросы и оценки сыпались со всех сторон. Вазирис хлопнул в ладоши и кивнул Локи:
— Раздевайся и забирайся на стол. Покажи всем, что у тебя есть. Думаю, после того, как тебя растянут, ложиться с тобой будет куда лучше.
Локи почувствовал, как снова в его груди обрывается нечто важное, что-то бесконечно теплое и живое, умирает, оставляя вместо себя пустоту и холод. Ноздри Локи затвердели, розоватый туман в голове рассеялся. Вся его кровь — кровь гордых рыцарей, знатных аристократов, веками привыкших убивать и умирать с честью, — бросилась ему в голову. Локи словно в одну секунду ощутил на себе взгляды всех своих предков, которые погибали на поле боя, со сталью в сердце и гордостью в душе.
Он улыбнулся деревянными губами, а затем быстро шагнул к одному из охранников, который стоял в стороне и не мог оторвать глаз от картины изнасилования. Локи в секунду схватил его меч за рукоять — и лезвие со свистом выскользнуло из ножен. Локи чуть отпрыгнул назад и застыл в боевой стойке: ноги чуть согнуты, рука направляет меч на противников, а вторая чуть отведена в сторону.
В саду мгновенно воцарилась гробовая тишина. Даже насильник оставил девушку, и она осталась лежать на столе без чувств. Глаза Вазириса потемнели от гнева.
— Убейте его, — раздались в тишине слова брата султана. — Я приношу всем свои извинения, что привел не выдрессированного раба.
К Локи двинулись двое охранников Вазириса и еще двое — кого-то из пирующих. Локи опытным глазом оценил их габариты, мягкую походку профессиональных убийц и мгновенно понял, как ему действовать. Он первым прыгнул, опережая своих противников и навязывая им отступление. Локи понимал, что у него есть только одно преимущество: скорость. И использовал его по полной: первый охранник не успел отскочить и получил глубокую рану в правую руку.
Локи не останавливался, он отбил удар следующего охранника, скользнул мимо, развернулся и полоснул его по открывшемуся боку — охранник не успел завершить разворот, и из раны хлынула кровь, пачкая подол халата.
Но двое других уже готовили Локи встречу. Граф оказался с ними лицом к лицу — с мелькающими изогнутыми тяжелыми саблями, удары которых сыпались на него со всех сторон. Отбиваясь, Локи отступал, пока не дошел до стола. Он запрыгнул на стол, давя еду на блюдах и расшвыривая ногами кувшины с дорогим вином. Охранники прыгнули за ним, стол не выдержал и проломился под тройным весом. Локи слетел на землю, по пути снеся голову одному из врагов, который не удержал равновесия и осел на землю вместе со столом. Брызги крови заляпали все вокруг, истошные вопли ужаса огласили сад.
— Лучники! — раздался пронзительный крик.
Локи быстро отбежал от стола, выставляя перед собой меч. Глаза его горели, рот кривился в ухмылке. Он молчал и только бросал на всех быстрые взгляды — как загнанный в ловушку оцелот. Тонкие губы разошлись в стороны, обнажая белые зубы. Эта страшная полуухмылка-полуоскал вызвали новые крики страха. Локи видел, как со всех сторон сбегаются стражники, и слышал, как звенят тетивы луков. Жить ему оставалось несколько секунд, но Локи готов был к смерти — лучше умереть, чем занять место рабыни на столе. Он был воином, рыцарем древней благородной крови — и это все сейчас отразилось в его гордой стройной фигуре, освещенной фонарями, и спокойном застывшем лице, на котором горели вызовом и презрением огромные изумрудные глаза.
— Остановитесь! — раздался женский голос, перекрывший шум и крики.
Локи смотрел на несколько десятков наконечников стрел, целившихся прямо ему в грудь.
— Я приказываю вам остановиться, — снова прозвучал тот же голос, нарастая, как звук медного гонга. — Этот человек находится под тенью Клана Смерти!
Луки медленно опустились. Локи повернул голову и увидел, что неподалеку стоит высокая худая женщина, закутанная в бесформенную темно-фиолетовую ткань. Она была наголо выбрита, некрасивое костлявое лицо с высокими скулами и огромными желтыми глазами отталкивало, внушая чувство, какое могут внушать крокодилы и другие гигантские рептилии.
— Это мой раб, — подал голос Вазирис, который стоял, то бледнея, то краснея от злости. — Раб из моего гарема. Который осмелился убить моего охранника. Который осмелился не подчиниться. За это полагается смерть.
— Великий Вазирис, — почтительно поклонилась ему женщина. — Разумеется, вы правы — непокорного раба надлежит казнить на месте. Но вы ошиблись с предназначением этого человека, взяв его в свой гарем для наслаждений. Это — воин, который привык смотреть смерти в глаза. Воин благородного происхождения.
— Да мне плевать, какого он там происхождения! — перебил ее красный от бешенства Вазирис. — Он — мой раб, и я могу использовать его, как мне угодно!
— Эта вилка, — женщина взяла со стола железную вилку, — заточена и отлита из металла, точно так же, как клинок вашего меча. Но вам же не придет в голову отправиться в битву с вилкой? Или есть пищу вашим мечом. Все мы одинаковы с виду, но у каждого есть свое предназначение. Предназначение этого человека — отнимать жизнь и дарить смерть другим людям. Он нужен нашему Клану. Вы же не хотите лишить нас нового брата?
Снова повисла гробовая тишина. Вазирис покрылся потом, он облизывал губы и во все глаза смотрел на женщину.
— Он стоил мне денег, — наконец сказал брат султана.
— Деньги — ничто, — женщина достала из рукава тяжелый кошелек и бросила его на стол. — Дар Смерти есть не у каждого. Вы же знаете, Вазирис, как редко мы принимаем в Клан новых братьев. Потому, что мы берем только тех, кто несет в себе Смерть — нашу великую богиню, чью волю мы исполняем. И которую единственную из всех богов и духов почитаем. Вы же не хотите встать на пути Смерти и попасть под тень ее серпа?
Вазирис отрицательно покачал головой. Женщина кивнула и спокойно подошла к Локи — так, что едва не уперлась грудью в острие его меча.
— Пойдем со мной, — спокойно сказала он графу. — Если, конечно, ты не хочешь перейти из нашего мира в объятия нашей богини. Пойдешь со мной — будешь жить. Останешься — умрешь.
Локи еще раз обвел глазами всех вокруг, опустил меч и последовал за своей нежданной спасительницей.
***
Тор сидел в каюте. Волосы его слиплись от пота. В ушах звучали крики людей и животных. Какие-то обрывки звуков и песен, какие-то мольбы и стоны боли. Тор встряхивал головой, отгоняя эти голоса, и рассматривал свои руки. Длинные грубые пальцы, сильные, покрытые узором трещин и линий. Медленно обводил взглядом каждую. Потом переводил взгляд на ладони, всматриваясь в обрывистые линии. Переворачивал руки и рассматривал вздувшиеся синие вены на внешней стороне. Старые шрамы, испещрившие кожу. Тор сидел так долго, очень долго, пока сквозь какофонию звуков в его голове не стал звучать настойчиво и близко один назойливый звук: так чем-то тяжелым стучат в дверь, когда хотят ее выбить.
Тор поднялся с пола, подошел к двери и сдвинул засов, стараясь греметь как можно громче. За дверью послышались торопливые шаги — кто-то отбегал прочь. Тор вышел за дверь и очутился на залитой солнцем палубе — а напротив него полукругом выстроилась вся команда, вооруженная до зубов. Тор обвел взглядом решительные лица, сверкающие топоры, длинные ножи и кинжалы, толстые цепи и даже пару деревянных реек. Солнце стояло в зените, причиняя глазам Тора острую боль. Лицо у охотника было болезненно-бледным, вокруг глаз наметились тени, губы запеклись. Выглядел он очень плохо. Что значительно добавило решимости морякам.
— Эй, ты! — крикнул капитан, выставляя вперед свой длинный острый тесак. — Что, кто теперь тут главный? Или ты думал, что силой возьмешь? Давай, ныряй за борт и плыви — или обратно на берег, или к водяному в гости! Иначе мы тебя как капусту изрубим! Ну?!