— Я ничего не делал, его забрала Мираж, — шелестит голос, полный смертного страха.
— Кто такая Мираж? — склоняет голову к плечу Тор и долго-долго слушает сбивчивый рассказ. Глаза его вспыхивают алым пламенем.
— Значит, Безносая богиня закрыла своим крылом мою добычу, — причмокивает губами Тор. — Что ж… Посмотрим, кому в итоге достанется моя зеленоглазая дичь. А сейчас ты мне расскажешь всю правду… О тебе и Локи…
Вазирис пытается кричать, захлебываясь кровью, — блики света пляшут на окровавленном, влажном, темном от крови лезвии…
***
Тор встряхивает головой, разгоняя лень. Луна уже идет к закату. Он тут слишком долго — пора уходить. Ночь тает. Она выдалась очень, очень долгой… Скоро сменится стража. Скоро дворец наполнится воем и ужасом, криками и слезами, потом и звоном стали. Страх выплеснется наружу, затопит город. Пора уходить. Тор поднимается с пола, собирает гриву в пучок и бесшумно, словно филин, исчезает в окне.
На сером небе брезжит первый нежно-розовый луч рассвета.
========== Янтарный браслет ==========
Локи учился убивать. Подготовка существенно отличалась от того, чему обучали юношей из знатных семейств, обязанных избрать военную карьеру.
Локи учился убивать вслепую — на слух в полной кромешной тьме. Ослепленный ярким неожиданным светом. Идя против солнца, с обожженными факелом или пламенем костра веками, глазами, лицом. Зрения не было, оставался слух, от которого зависела жизнь. И — неведомое, рождавшееся где-то внутри чувство, которое вело руку с клинком. Мгновенный выпад — и сталь пронзает плоть.
Локи учился убивать в тесноте, без оружия, когда только пальцы и зубы становятся оружием. Он узнал, что кожа и мышцы — очень плотный материал, который нелегко разорвать зубами. Он узнал, какого вкуса человеческая кровь и как сложно потом вычистить из зубов волокна мышц. Впиться в обнаженное горло, удерживая противника трясущимися от напряжения руками, судорожно сцепить челюсти и резко дернуть головой. Сплюнуть кусок плоти и снова вгрызться — чувствуя, как чужая кровь заливает лицо, невольно глотая эту кровь, фонтаном бьющую из разорванной вены и заливающую все вокруг. Не разжимать челюстей в течение двух бесконечно долгих минут — пока тело над тобой не обмякнет, не замрет в долгой последней судороге.
Локи учился убивать, карауля жертву в засаде долгие сутки, под дождем, градом, ослепительным солнечным зноем. Без воды, еды и сна. Когда сознание плывет и рвется, когда ветер превращается в шепот, а глаза видят то, чего нет. Тогда Локи медленно вдавливал узкое лезвие кинжала себе в бедро, шипел сквозь зубы, и сознание ненадолго прояснялось.
Локи учился ломать ребра, шеи и конечности голыми руками, плавать, зажав клинок в зубах, бегать по ночному лесу, задерживать дыхание под водой, забираться на неприступные каменные уступы, рубиться в поединках и в общей свалке. Владеть копьем, топором, ножом, палицей, луком, щитом, саблей, рапирой, веревкой и трезубцем. Изучал яды, приемы маскировки, пытки, способные сломить самого стойкого упрямца.
И главное — учился жить так, чтобы в любую минуту быть готовым убить или отразить удар. Его сон изменился — даже в самой крайней степени усталости у него выработался животный инстинкт в секунду приходить в себя и реагировать на опасность.
Локи перестал улыбаться. Его глаза стали прозрачными и пустыми. Локи учился сохранять лицо непроницаемым в самых трудных ситуациях, а для этого надо было избавиться от эмоций. Страх, отразившийся на твоем лице, делает противника сильнее.
Тех, кому вокруг правого запястья повязали простые шнурки, оставалось все меньше. Они не выдерживали и умирали. Но Локи быстро учился, боролся и убивал. Его походка стала скользящей и легкой, а внутри что-то постепенно менялось — там словно начинала звенеть стальная, несгибаемая и тонкая струна.
Мираж иногда приходила к нему и наблюдала за тренировками. Иногда даже подсказывала. Помогать ученикам не возбранялось, вот только редко у кого находилось на это желание.
Локи носил черные кожаные штаны, легкие башмаки из кожи без подошв, простую серую рубаху и грубый плащ с глубоким капюшоном, из-под которого сверкали зеленые глаза. Однажды он шел к себе в келью, как вдруг сверху обрушился камнепад. Локи уворачивался от камней, невесомо танцуя на крошечной площадке. Ему было негде укрыться — только площадка в пять шагов в длину и ширину да отвесная стена напротив. И в него не попал ни один камень, а от последнего гигантского валуна, который бы убил его на месте и от которого увернуться было некуда, Локи спасся, прыгнув на отвесную стену и вцепившись пальцами в едва заметный выступ. Он провисел там около четверти часа, пока камнепад не закончился, а потом осторожно спустился вниз по скале — на тридцать метров по почти отвесной стене.
Локи поправил плащ и снова стал спокойно подниматься наверх по стертым ступеням — у него даже дыхание не сбилось. Камень потом помогли спихнуть вниз остальные ученики.
На следующий день Локи на рассвете вышел на пробежку, но его остановила Мираж, внезапно появившаяся из тени внизу каменной лестницы.
— Твои успехи несомненны, — сказала она Локи, глядя на него своими желтыми странными глазами. — Сегодня вечером ты получишь янтарный браслет.
Локи замер, глядя на нее. На его вспыхнувшем лице внезапно отразилась целая гамма сложных эмоций, но через короткое время оно снова превратилось в бесстрастную маску.
— А завтра тебе придется отправиться за горы — отработать свое обучение, — добавила Мираж.
— Да, — кивнул Локи.
— Но это еще не все, — Мираж поманила его к себе. — Мне надо рассказать тебе кое-что.
— Что случилось? — нахмурился Локи. Впервые он увидел на лице Мираж тень человеческих эмоций, и это ему не понравилось.
— Три ночи назад двух братьев, которые возвращались в Клан той же дорогой, что шли и мы с тобой, разорвали на куски прямо перед занавесью тумана, — пристально глядя на него, сказала Мираж. — Это при том, что у одного был не янтарный, а нефритовый браслет — следующая ступень.
Локи почувствовал, как в груди разливается могильный холод. Ветер вдруг стал стылым, его порыв, разметавший Локи волосы, пахнул сладковатым запахом мертвечины. Локи молчал, глядя на женщину.
— Но сегодня ночью я и двое братьев с гранатовыми браслетами пойдем туда, чтобы поймать то, что преследует тебя, — завершила Мираж.
— А вы уверены, что это… оно? — спросил Локи, заправляя волосы за ухо нервным жестом, вдруг прорезавшимся слабым отголоском прежней жизни.
— Я уверена, — кивнула Мираж. — Я не знаю, что за существо тебя преследует, но я чувствую одно — оно жаждет твоей крови. Оно несет смерть — твою смерть, брат Изумруд. И оно не отступится. Видимо, оно пришло со стороны города — там все полно слухами о страшном убийстве в покоях Вазириса: его самого, рабыню, раба и евнуха по имени Лассар убили таким зверским способом, что стражников из королевской гвардии рвало от увиденного. Султан объявил облаву — но ни следа убийцы не удалось обнаружить. Видели только несколько смазанных отпечатков крупных человеческих рук на стене башни снаружи. Я же думаю, что эта тварь ушла из города по нашему следу — по твоему следу, но туман остановил ее.
— И оно… он отомстил? — робко спросил Локи, глаза которого широко распахнулись.
— Нет, он просто дал нам понять, что он — здесь, и будет убивать до тех пор, пока ему не отдадут то, что ему нужно, — покачала головой Мираж.
Локи замер.
— Так, может, лучше, если…
— Ты — наш брат, — остановила его ледяным тоном Мираж. — Клан Смерти стоит друг за друга, а за нас всех — Безносая богиня. Сегодня ночью мы прикончим эту тварь, и ты отправишься выполнять свой долг.
Локи молчал, глядя на окружающие живописные горы — красивые и торжественные. И полные невидимого ужаса.
***
В горах, среди теней и водопадов, рассвет не причинял Тору столько неудобств, как в городе или на равнине. Он безошибочно находил след — давний, чуть уловимый. Локи прошел по этим камням несколько месяцев назад. Но камни помнят все, если прислушаться к их шепоту, они подскажут. Они отдавали Тору запах того, кто ступал тут, — его законной дичи, той, чью голову он должен был принести Магистру, туда, обратно на далекую родину. Той, что так сладко стонала, принимая в себя возбужденный член Тора. Воспоминания о стонах Локи наполнили рот Тора вязкой слюной. По телу прокатилось возбуждение. Тор тихо зарычал — он хотел свою жертву. Хотел трахать Локи до смерти, мучить, засунуть ему в задний проход руку по самый локоть, вывернуть его наизнанку… Потому что Локи был его, и только его. Чем дальше от Магистра, тем слабее становились узы подчинения, и дикое, страшное, что жило в Торе, хищник, голодный и неконтролируемый, становился сильнее. Он жаждал крови и страсти. И ни с кем не собирался делиться своей добычей.