Вечер прошел чудесно — голоса потрясали воображение, а златовласка подарила ему несколько сладких поцелуев. Весь в мечтах и чувствах, Локи вышел в прохладу ночи, чтобы сесть в карету, до которой ему надо было сделать всего лишь несколько шагов. Двое его слуг шли чуть впереди.
Вдруг дорогу Локи загородила черная карета с наглухо закрытыми окнами. Не успел он и глазом моргнуть, как дверцы распахнулись и его втянули внутрь сильные жесткие руки. Локи пытался сопротивляться, но это было бесполезно — его, молодого, здорового, сильного юношу, за два мгновения сунули лицом в пол и связали ему руки, когда карета уже вовсю неслась по мостовой прочь от оперы.
Локи кричал и отбивался, когда вдруг почувствовал, что его отпустили. Встрепанный, с расцарапанным об пол лицом, Локи приподнялся и увидел знакомые черты — пронзительную синеву глаз и отталкивающий шрам.
— Что вам нужно?! — вне себя крикнул Локи. — Как вы смеете!
— Локи Лафейсон, вы обвиняетесь в чародействе, — ровным тоном сообщил Тор, холодно глядя на разъяренного графа.
— В чем? — Локи не мог поверить, что все это происходит с ним.
— В чародействе и служении темным силам, — официальным тоном повторил Тор. Глаза его были словно два осколка синего льда. — Согласно опросу свидетелей, вам везло в карты. Слишком везло. Я сам играл с вами и готов подтвердить над священным Пламенем, что вы не шулер. Значит, дело в чародействе.
— Это чушь! — едва не плюнул ему в лицо Локи. — Бред! Вы безумны!
— У нас есть свидетели, которые также подтвердят все наши обвинения в ваш адрес, — Тор не менялся в лице, словно носил восковую маску. Даже тени интереса не было в его равнодушном взгляде. Он смотрел на Локи, как на пустое место. На животное, которое перебегает ему дорогу.
— Кроме того, у нас есть вот это, — Тор достал из кармана схематичную фигурку кошки и показал Локи.
— Что это? — с отвращением отшатнулся молодой граф.
— Амулет, привлекающий удачу в картах, демон Азарта, — ответил Тор. — Вы носили это, а мы сняли его с вас при задержании.
— Какая наглость, какая чудовищная ложь! — задохнулся Локи, пытаясь порвать веревки и высвободить руки. Карета тряслась по дороге. — Вы ничего не добьетесь своей подлостью! Суд меня оправдает!
— Суд? — усмехнулся Тор. — На суд вы придете с чистосердечным признанием своей вины.
— Нет! — гордо сверкнул глазами Локи.
Тор даже ничего не ответил ему, только смотрел, и от его холодного, нечитаемого взгляда Локи передернуло.
========== Признание ==========
Карета остановилась. Тор распахнул дверцу, рывком вздернул Локи с пола и потащил за собой. Локи стал озираться по сторонам: карета стояла в каменном просторном помещении, и вокруг нее уже хлопотали люди в грубой бедной одежде. Рты у них были замотаны тряпками.
— Что с ними? — вырвалось у Локи, но ответа он не получил.
Тор протащил его через узкий длинный коридор, свернул вниз по лестнице, и перед Локи открылось небольшое помещение, в центре которого вокруг стола сидели несколько мужчин, в такой же одежде, как у Тора. Они играли в кости. Один, с ангельской красоты лицом, льняными кудрями и глазами садиста окликнул Тора:
— Это для Магистра или тебе поразвлекаться?
— Это дичь для Магистра, — коротко ответил Тор.
Больше его никто ни о чем не спрашивал, но красавчик с безумным взглядом и еще один охотник, гигант с узким ртом и тусклыми глазами, поднялись с места и пошли следом за Тором и Локи. Молодой граф хранил молчание. Его втолкнули в тесную камеру с низким потолком, настоящий каменный мешок. В углу стояли грубо сколоченные деревянные нары, на которых лежала охапка свежей соломы.
Локи не успел вскрикнуть, как его схватили сильные руки и в мгновение ока раздели догола. Тор кивнул охотникам на дверь, и они с Локи остались наедине. Молодой граф чувствовал себя униженным, растоптанным, ему стало страшно, словно вместе с одеждой с него сорвали всю уверенность в себе и силу воли.
— Ты, — ровным голосом сказал Тор. — Сегодня ты подпишешь протокол допроса, где признаешься в занятии чародейством. Просишь Магистра простить тебе твою вину и соглашаешься на любое наказание, а также передаешь все свое имущество, которое перейдет к тебе после смерти отца, Храму.
— Нет, — Локи был бледным, словно покойник, но голос его прозвучал решительно.
Тор несколько секунд смотрел на него, а потом его глаза вдруг наполнились жизнью и чем-то темным, грязным. Тор криво ухмыльнулся, отчего изуродованное шрамом лицо перекосило. Локи отступил назад, запрокидывая голову в ожидании удара.
Но Тор медленно шагнул к нему, проводя языком по губам. Локи казалось, что от его взгляда на теле остаются маслянистые разводы. Тор вдруг резко подался вперед, заломил руку Локи в захвате и уронил графа на убогую постель, всем весом вжав в солому.
— Пустите меня! — закричал Локи, брыкаясь и извиваясь. Но Тор вывернул ему руку, и Локи пронзила страшная, непереносимая боль. Тор еще чуть потянул, и у Локи по лицу хлынули слезы.
— Милая пташка, — прошептал ему Тор на ухо, продолжая выкручивать руку. — Пела себе беспечно на ветке, а тут мимо ястреб летел… Когда я с тобой закончу, ты будешь лизать мне ноги, умоляя, чтобы я разрешил тебе подписать признание.
Локи от боли даже не мог говорить, у него мутилось в голове и все плыло перед глазами. Дальнейшее запомнилось ему как в тумане, кусками и обрывками.
Вот сильная рука хватает его за волосы на затылке и сует лицом в солому. Тяжелое тело наваливается так, что перехватывает дух, нечем дышать, горло дерет. Между ног становится адски больно — Локи не выдерживает и кричит, срываясь на пронзительный визг.
Много, горячо, тяжело, жжет, тянет, распирает, Локи дергается, но сильные руки сжимают его ребра так, что он едва не теряет сознание. Голова кружится, тошнит, Локи трясет, лоб покрыт потом. Сзади все так же безжалостно вбивается толстый тугой штырь, так глубоко, что, кажется, все тело рвется пополам. Локи давится рвотой, ему так плохо, что он проваливается в обморок и спустя минуту снова приходит в себя — все от тех же невыносимых рваных толчков в нежный анус, который тянется и разрывается с жуткой болью. С губ Локи течет слюна, он пытается отрешиться, но боль жжет, словно раскаленный металл, сводит с ума, заставляет выть, срывая голос. Вдруг влажное чавкающее хлюпанье сменяется тишиной. Внутри — мокро, мерзко, тепло.
Тяжесть между ног исчезает. Локи лежит, глядя пустыми мертвыми глазами в никуда, слипшиеся от пота волосы упали на лицо.
Сильная рука вздергивает его голову за волосы, потом тащит куда-то прочь. Локи по дороге снова теряет сознание. Приходит в себя от удара по лицу. Он не понимает, где он и что с ним. Видит синие равнодушные глаза.
— Видишь?
Локи видит какие-то уродливые железные конструкции, дыбу, цепи, топоры и пилы. Живот скручивает пронзительной болью, ноги подгибаются.
— Если ты не подпишешь признание, то я сейчас растяну тебя на этом кресле, — говорит Тор, поднимая ему лицо рукой за подбородок. — И в твою сочную сладкую попку войдет вот этот кол. Возможно, обожженный на жаровне.
Локи переводит взгляд на острый деревянный кол с зазубринами и снова теряет сознание. Приходит в себя от боли в разбитых губах. На него выливается ведро ледяной воды.
— Ты подпишешь? — властно спрашивает голос.
Локи лежит на полу, слепо моргая на тусклый свет факелов. Его сил хватает только на то, чтобы кивнуть. В руку ему суют перо и подкладывают протокол допроса. Трясущейся рукой Локи ставит свою красивую, изящную подпись и в очередной раз теряет сознание.
========== Мысли отчаяния ==========
Локи не знал, сколько он провалялся в полубессознательном состоянии, голый, с испачканными спермой и сукровицей бедрами. Человек в маске и одежде охотника принес ему воды и сухую горбушку хлеба. Локи жадно выпил воду, а хлеб потом съесть не смог. Молодой граф понимал, что надо поесть, но его тошнило, и жесткая корка не лезла в горло.
Очень сильно болел задний проход и рука, которую выворачивал Тор. Локи с трудом смог сесть, после того, как выпил воду. Он подпер пылающий лоб руками и задумался о том, что ему делать. Никаких путей к спасению не предвиделось: на его крики никто не обращал внимания, сбежать из каменного мешка, выломав толстую дверную решетку, было тем более невозможно.