В самом сердце Храма, в глубоких подземельях, в своем кабинете сидел Магистр. Огонь бился в жаровне, дым уползал по полу, а Магистр, склонив лысую голову, писал что-то на пергаменте белым пером, макая его в чернила.
Вдруг некое предчувствие заставило Магистра поднять голову и прислушаться. Он отложил перо и сощурился. В Храм вошла Смерть — Магистр впервые в жизни ощутил, как чужак осмелился вторгнуться в древние подземелья, обжитые храмовниками. И человек этот был переполнен ядом ненависти.
Магистр откинулся на спинку стула и усмехнулся, поглаживая свой алый перстень. Он любил игры. Магистр жил так давно, что ему всегда было скучно. Потому он весьма ценил такие редкие неожиданности.
Храмовники спали, и только Освальд сейчас поднимался из подземелья, неся вырванное признание у какого-то узника. Магистр вздрогнул от острого удовольствия — где-то наверху бесшумная Смерть протянула призрачную руку и вонзила холодную сталь Освальду в грудь, развалив его пополам, словно свиную тушу. Булькая и обливаясь собственной кровью, охотник мешком осел на пол, и служение его окончилось.
А Смерть кралась дальше, беззвучно ступая по ледяным каменным плитам подземелья, мимо тусклых факелов и келий, где спали охотники и храмовники. Тень скользила вперед, так, словно ее вело безошибочное звериное чутье. Пока, наконец, не остановилась перед дверью в покои Магистра.
Старик растянул рот в улыбке. Ни звука, ни шороха не донеслось, просто Смерть вдруг возникла в дверях — настороженная, сжимающая в руках тонкий острейший меч, сверкая зелеными глазами.
— Входи, граф Локи Лафейсон, не бойся, — произнес Магистр. — Признаться, не при таких обстоятельствах я ожидал тебя увидеть. Видишь ли, обычно те, по чьему следу уходил Тор, возвращались сюда лишь частично. Обычно он приносил мне их головы.
— Я мог бы принести тебе его голову, — разомкнул бледные губы Локи, глаза которого тлели, словно два алеющих угля. — Но не думал, что она тебе нужна.
— Что ж, граф, я действительно не нуждаюсь в мертвой голове, — улыбнулся Магистр. — Гораздо больше я нуждаюсь в новой Карающей Длани. Садись! — уже без улыбки прибавил Магистр, и глаза его поглотила бездонная чернота.
Локи медленно подошел к столу и опустился в кресло. Одежда его была покрыта пылью, волосы стянуты в хвост. Он смотрел на Магистра, и лишь вздрагивающие ноздри выдавали в этой окаменевшей фигуре живое существо.
— Как удачно вышло, — продолжил Магистр. — Ты гораздо лучше, чем это животное, которое когда-то подбросили к порогу Храма в безлунную ветреную ночь. Я растил его, кормил с рук, когда он был еще ребенком. Я учил его управляться со Зверем, что жил внутри. Я сделал его охотником, и лучшего не было за всю историю моего служения. Почти полвека Тор Одинсон был Псом Храма, Карающей Дланью. Но Храм вечен, а слуги преходящи. Тора сожрала тьма. Ему не стоило покидать Храм так надолго. Пес оборвал поводок и одичал. А дикой собаке рано или поздно раскроят череп. Но полно о нем. Поговорим о тебе, граф Лафейсон.
— Я не граф и давно не могу называть себя родовым именем Лафейсонов, — ответил Локи. — Вы отняли у меня все: состояние, имя и даже судьбу. Я — безымянная тень. Никто и ничто. Ветер полуночи, который плачет в горных ущельях.
— Но я же и могу вернуть тебе все назад, — улыбнулся Магистр. — Ты не знаешь власти Храма. Я верну тебе все наследные владения и замки и утрою твое состояние. Я дам тебе власть, какой нет ни у одного правителя земного. От одного твоего имени будут трепетать города. Ты станешь новой Карающей Дланью Ордена и получишь все его могущество.
— Мне не нужно могущество, — ответил Локи, и ни один мускул на его лице не дрогнул. — Нельзя вернуть то, чего больше нет. Графа Локи Лафейсона нет, и ничто не способно воскресить его из могилы.
— И что же тебе тогда нужно? — поинтересовался Магистр.
— Месть, — ответил Локи, и его острый меч вошел Магистру точно в сердце.
Локи, стиснув зубы, повернул меч, и струи крови побежали по одежде старика. Но Магистр продолжал улыбаться Локи в лицо.
— Ты глупец, — хрипло прокаркал он. — Храм вечен. Я обладаю силой, которой нет имени. Тьма, что живет в подвалах, не пуста. Там есть глаза, дыхание и голоса, звучащие из других измерений. Либо ты станешь частью Храма, либо исчезнешь.
— Храм вечен, а слуги его преходящи, — холодно произнес Локи и протянул вперед руку.
Глаза Магистра наполнились ужасом. Локи схватил алый перстень и содрал с крючковатого старческого пальца. Усмехнулся Магистру в лицо и надел себе на средний палец правой руки. Камень ярко вспыхнул рубиновым огнем. Магистр захрипел и сполз на пол. Черная кровь потекла по его белоснежной бороде. Взгляд угас, голова запрокинулась.
Локи встал, наклонился над телом, снял с него плащ и набросил себе на плечи. Поправил перстень.
Его шаги гулко звучали в подземелье. Локи вошел в Главный зал, и факелы на его стенах сами собой вспыхнули и затрепетали, словно от невидимого ветра. Новый Магистр Ордена Храмовников поднялся на трон и сел на отполированное сидение. Глаза его отливали алым, в них клубилась тьма и не сквозило ни одного человеческого чувства.
Двери бесшумно отворились, и вереница охотников и храмовников стала втягиваться в зал. Все они вставали перед троном на колени и опускали головы в знак преклонения и повиновения.
Магистр протянул вперед руку с кольцом, и губы его тронула жестокая ухмылка.
***
Шу и Ая собирали траву для своих овец и единственной козы. У них не было сил косить, а потому они рвали ее руками и набивали в мешки. Потом они относили мешки с травой домой и раскладывали ее в хлеву на деревянном настиле под потолком.
Солнце жарко пекло с неба, и Шу застонал:
— Я пить хочу! Ну пожалуйста!
— Ладно, — строго ответила сестра. — Сходи к ручью. И мне заодно принеси.
Шу сразу развеселился и бросился бежать по лугу к ручью, что весело плескался между больших серых камней. И тут же оттуда прилетел его пронзительный визг.
Ая, бросив охапку травы, рванулась на крик и увидела зрелище, от которого у нее едва не остановилось сердце.
Шу стоял возле ручья, прижав руки к груди, и в ужасе смотрел на огромного горного льва, который лежал у самой воды, вытянув вперед страшные когтистые лапы. Ая издала тонкий писк и замерла на месте.
Лев увидел ее и медленно поднялся с земли. Тяжело ступая, он приблизился к девочке, и его жаркое тяжелое дыхание обдало ее лицо. Лев взглянул на нее пронзительно-синими глазами и вдруг мягко лизнул девочке руку.
— Ая, — прошептал Шу. — Он ручной, что ли?
— Не знаю, — дрожащими губами выговорила Ая, не в силах оторвать взгляд от зверя. — Может, ему плохо и он к нам за помощью пришел? Так бывает иногда с дикими животными.
Лев басом мурлыкнул и слегка потерся громадной головой о плечи Аи. Шу неуверенно улыбнулся. Лев обернулся к нему, а потом подошел и опустился на землю. Взглянул на мальчика и в нетерпении ударил хвостом о бока.
— Шу, не надо! — взмолилась Ая, но у брата уже загорелись глаза, и он, схватившись за жесткую гриву, забрался льву на спину.
Лев медленно встал, и Шу взвизгнул от испуга и восторга. Зверь подошел к сестре и снова опустился на землю, приглашая и ее присоединиться. Шу подал девочке руку. Когда оба ребенка удобно устроились на широкой могучей спине, лев поднялся и уверенно пошел в сторону их деревни.
Шу и Ая покачивались на спине в такт его гибкой походке и смотрели друг на друга в радостном изумлении.
— Мы же оставим его себе? — умоляющим голосом спросил Шу.
— Ну, видимо, он уже так решил сам, — ответила Ая. — И я не думаю, что мы должны с ним спорить.
Лев повернулся и тихо рыкнул, словно одобряя ее слова.
Комментарий к Эпилог
Наконец я дописал этот фик. Огромное спасибо всем, кто с таким терпением ждал проды и продолжал читать, несмотря на редкие обновления. И, конечно, отдельное спасибо автору заявки - Livius Germanicus. Надеюсь, что не сильно испортил идею )))