— Ты уверен? — переспросил Магистр. — Ты действительно хочешь пройти обряд Истины?
— Да! — заявил Локи.
— А ты знаешь, что это такое? — нахмурился Магистр. — Ты готов семь дней провести без пищи, а потом окунуться в священное Пламя, которое принесут на Императорскую площадь?
— Да! — крикнул Локи, и глаза его засверкали. — Я верю, что Богиня Зари, которая подарила жизнь Первому Императору, спасет и меня, потому что я — невиновен!
Сзади раздался густой бас. Локи обернулся и увидел, как встает начальник городской стражи — огромный, кряжистый ветеран, потерявший в боях правый глаз.
— Магистр, никто не может пойти против закона, а тем более — против священного обряда Богини Зари, — медленно произнес начальник стражи. — И согласно закону, обвиняемый должен провести эти семь дней в Храме Зари. Я забираю его под свою охрану.
Локи покачнулся, но смог устоять на ногах. К нему подошли четверо стражников в блестящих латах и повели его прочь. Когда Локи проходил мимо безмолвно стоявшего Тора, который на этот раз был без маски, то увидел, как изуродованное лицо исказилось в довольной ухмылке, а синие глаза наполнились кровожадным блеском.
Локи вздрогнул и отвел взгляд, стараясь идти быстрее, чтобы покинуть здание суда и поскорее попасть под защиту священных стен Храма Зари.
========== Укус змеи ==========
Локи пришел в Храм Зари в сопровождении стражников, которые сразу же передали его на руки служительницам, — Богине Зари служить могли только женщины, давшие обет целомудрия. Настоятельница выслушала историю Локи и сама взялась его осмотреть. Состояние молодого графа ее ужаснуло, и она срочно вызвала лекарей.
Лафейсона отмыли, напоили густым бульоном, потом дали отвар из целебных трав и уложили на постель. Лекари занялись им и сообщили настоятельнице о том, что Локи неоднократно насиловали и били.
Настоятельница пришла к ожидающему внизу начальнику городской стражи и заявила с порога:
— Этот молодой человек должен провести в постели месяц, не меньше, прежде чем его можно будет подвергнуть испытанию священным Пламенем.
— Госпожа настоятельница, вы же понимаете, что этот молодой человек обвиняется храмовниками в чародействе, — нервно ответил начальник стражи.
— То, что с ним сотворили, — преступление и зверство, — поджала губы настоятельница.
— Если это и так, — нервно оглянулся по сторонам начальник стражи, — то мы все равно ничего не можем сделать, вы же понимаете, что связываться с Храмом…
— Да, — настоятельница прошлась по помещению, ломая пальцы. — В наших силах добиться отсрочки для него. Чтобы он хотя бы поправился и мужественно принял смерть. Испытание Пламенем… Сколько уже никто на него не решался?
— Если я не ошибаюсь, то последний раз испытание Пламенем проводили тридцать четыре года назад, когда посол Страны Дождей обвинялся в государственной измене, — вздохнул начальник стражи. — Зрелище было запоминающимся — я до сих пор не могу забыть, как он кричал…
— Я очень надеюсь, что графу Лафейсону повезет больше, — вздрогнула настоятельница. — Вы не хотите с ним поговорить?
Начальник стражи замялся, но потом кивнул, и настоятельница проводила его в комнату, где лежал Локи. Граф выглядел чуть живым — в тепле и заботе силы оставили его, а воля покинула. Локи превратился в разбитую, запуганную жертву, которая никак не может прийти в себя после пережитого.
— Граф Лафейсон, мы постараемся сделать все, что возможно, — сказал начальник стражи и, откашлявшись, продолжил: — Я завтра заявлю, что вам необходим месяц на поправку перед тем, как начать испытание.
— Спасибо, — едва шевельнулись бледные губы Локи. — Я бы просил сообщить моему отцу, что со мной.
— Ваш отец… — начальник стражи отвел взгляд. — Говорят, с тех пор, как вы пропали, он впал в бессознательное состояние и не приходил в себя.
Локи молча закрыл глаза и так лежал несколько минут. Потом длинные ресницы дрогнули, веки поднялись и молодой граф прошептал:
— Я могу попросить вас передать записку моему другу? Всего лишь несколько слов.
— Ну, я не уверен, что это стоит делать, — занервничал начальник стражи.
— Пожалуйста, прошу вас, заклинаю, — взмолился Локи, пытаясь приподняться. — Это касается моего отца.
— Ну хорошо, но мы с вами страшно рискуем.
Начальник стражи ушел и вернулся с бумагой, чернильницей и пером. Локи дрожащей рукой черкнул несколько строк и отдал записку мужчине. Начальник стражи прочитал: «Со мной все в порядке. Позаботься о моем отце. Вечно твой, Локи».
— Кому передать?
— Бальдру Олафсону, — тихо ответил молодой граф, закрывая глаза.
Когда начальник стражи вышел за дверь, по щекам Локи потекли медленные слезы. Он уснул, но спал беспокойно, несмотря на сонный отвар, который ему дали.
***
Утром Локи почувствовал себя лучше, он терпеливо перенес все процедуры, включая смазывание лечебными мазями в интимном месте, съел завтрак и встал, чтобы немного походить. Его навестила настоятельница, которая принесла ему описание обряда испытания Пламенем и несколько старинных книг, где были собраны легенды и предания.
День прошел спокойно, и Локи начал приходить в себя. Недавние мучения стали казаться смутным сном — сознание само отвергало страшные воспоминания, душа молодого человека сопротивлялась безумию и разрушению.
В Храме Зари было спокойно — все служительницы занимались уютными женскими делами. Вечером зажгли свечи, а из общего зала потянулось стройное хоровое пение. Локи лежал в своей постели и слушал, как высокие чистые голоса возносят молитву. Глаза его закрылись, и он провалился в сон.
Локи снилось, что он танцует в прекрасном саду. Пели птицы, цветы пахли так, что кружилась голова. Локи было настолько хорошо и весело, что он смеялся и никак не мог остановиться. Вдруг его нога наступила на что-то живое. Локи замер и увидел, что в траве извивается огромная черная змея. Его охватило ощущение душного, липкого ужаса. Локи начал задыхаться, грудь свело болью. Змея распахнула пасть, и по ушам ударило пронзительное шипение. Тугие маслянистые кольца стали оплетать ноги Локи, потом сдавили его талию, ребра, и вот уже змея обвилась вокруг его шеи и горящие глаза уставились ему в лицо. Локи вдруг увидел, что глаза у змеи — человеческие, пронзительно-синие. Он закричал, забился, стараясь разорвать кольца, и резко проснулся.
За дверью звучал пронзительный женский вопль. Локи вскочил с постели и выбежал в коридор. В конце толпились служительницы — испуганные голоса, испуганные глаза, размахивающие руки, и настоятельница, призывающая к порядку. Локи приблизился, чувствуя, как подгибаются ноги, а тело покрывается ледяным потом.
На полу, в луже крови, лежала одна молодая послушница — Локи еще вчера обратил на нее внимание. Совсем девочка, с разметавшимися золотыми косами и широко распахнутыми голубыми глазами, в которых застыл ужас. Черты миловидного лица были искажены, а горло перерезано от уха до уха.
Локи привалился к стене, с трудом борясь с тошнотой. Глаза его слепо шарили по сторонам, и он увидел, что стена, рядом с которой лежало тело, тоже вся вымазана в крови, — причем уродливые мазки явно имитировали языки пламени.
Тем временем настоятельница распоряжалась испуганными женщинами: вот тело положили на плащ и понесли прочь. В коридоре не осталось никого, кроме Лафейсона, который не мог оторвать взгляда от лужи темной крови, уже начавшей подсыхать. Он вдруг увидел, что там что-то лежит. Сам не понимая, что делает, и не отдавая себе отчета, Локи подошел, нагнулся и подобрал с пола окровавленный клочок бумаги. Записку.
Локи развернул слипшуюся от крови бумагу и едва разобрал: «Локи, я тебе помогу! Жди и верь! Вечно твой, Бальдр». Лафейсон пошатнулся — он понял, что послушница несла записку ему, когда ее настигла страшная смерть. И Храм Зари перестал казаться ему уютным и безопасным. В прекрасный сад вползла ядовитая, безжалостная змея.