– А как фамилия этого приза?
– Да не помню я! Помню, что тётку эту, свекровь несостоявшуюся, звали Тамарой, потому что кличка у неё была «царица Тамара». И какая-то звучная княжеская фамилия.
– Не Лопухина?
– Ну, эту бы я запомнила!
– Романова? Милославская? Нарышкина?
– И рада бы помочь, но не помню! И спросить не у кого! А Инга точно не скажет.
Когда Лида ушла, Нина Васильевна с досадой сказала:
– Эх, поспешила я и всё испортила!
– Не вините себя. В таких поражениях подобные особы не признаются ни под каким видом. Будем надеяться, что Лида узнает эту фамилию через кого-то из однокурсниц.
– Время, Лара! Через неделю карета превращается в тыкву.
– Заберу Мишку из санатория к себе. Если появится бабка, буду драться.
На выходные приехала Наташа с дочкой. Лара пол вечера приглядывалась, а потом сказала:
– Внешне не похожа на тебя. Но характер!
– Да, похожа она на отца. И характер такой же: упрямая, неуправляемая, если что решила, с пути не собьёшь!
– Вот такой и ты была.
– Правда?
Переглянулись и рассмеялись.
Утром после завтрака Наташа пошла к бабушке и дедушке, которых Лара разыскала по старому делу о наезде. Они оказались живы, и даже не очень старые. Лара разузнала все о них, подкараулила у дома, поглядела издали, но ей даже в голову не пришло подойти. Она понимала, что, вероятно, виновата в том, что они были лишены возможности общаться с внучкой. Теперь она думала, что ошибка с датой рождения во вторичном свидетельстве о рождении, полученном после удочерения Наташи, ошибкой не была, а была злым умыслом Николая. Этой мыслью она поделилась с дочерью, и та согласилась, дополнив, что, когда она решила назвать дочь Катей, отец прямо «с резьбы сорвался», вопил: «Любое имя, но не это!» Но Наташа всегда противостояла давлению. «А ведь даже не знала, что маму Катей звали. Или что-то смутно помнилось?»
– Когда мы познакомились, у тебя кукла любимая была. Грязная, потрёпанная. Вот её ты Катей звала. Может, мама тебе её тебе подарила? Как Колька её ненавидел! Трижды выбрасывал. А мы с тобой находили и отстирывали. Я думала, он её вида стыдится. А он имя выкинуть из памяти стремился.
Лара осталась с внучкой. Погуляли, поиграли, пообедали. Спать уложила. Ничего, справилась, хотя Наташа волновалась и пару раз позвонила. А после обеда пришли Девятьяровы, и Миша терпеливо возился с Катей, которая восприняла его как собственность, и командовала по-генеральски.
Дима Лару спросил, что это сын так терпеливо с малявкой возится, до сих пор в чадолюбии как-то замечен не был. Она засмеялась и шепнула: «Потом скажу». Зато рассказала про «царицу Тамару». Он кивнул и сказал, что данных может хватить. Позвонил коллеге из Уремовска, который, к счастью, оказался на дежурстве, попросил поискать свидетельницу по таким приметам.
Поздно вечером зашёл:
– Вижу, у вас свет ещё горит. Вот, решил сразу отдать.
На блокнотном листочке – адрес. И два имени: Хованская Тамара Григорьевна, Хованский Андрей Павлович.
– Это в Уремовске?
– Это у нас. Вот, из твоего окна видно, – показал на сияющую огнями окон девятиэтажку. – За хрущёвками. Они одиннадцать лет назад сюда переехали. Эх, зря, наверное, сказал, теперь ночь спать не будешь.
Выглянула из кухни Наташа, сделала комплимент сыну.
– Да, ты же обещала объяснить, что это Мишка таким образцово-показательным был?
Лара засмеялась:
– Возникло у него опасение, что ты женишься…
– Это мать его заводит!
– Ну, я объяснила, что «рече Господь Бог: не добро человеку быти единому». Понял. Ещё сказала, что может жена оказаться с ребёнком. В этом случае ему придётся принять и ребёнка. Мне кажется, он сегодня проверял себя на семейное терпение.
– Спасибо, Лара, ты настоящий друг. Я, конечно, сыт семейной жизнью, но всё равно спасибо. И сын у меня, оказывается, хороший.
– Эх, – высказалась Наташа, когда он ушёл. – Я думала, это твой мужик, а оказывается, друг.