Лара опасалась какой-нибудь бестактности со стороны матери, но встреча получилась доброй. У Наташи и матери оказалось много общих воспоминаний. Лара совсем забыла, что в последний их приезд из-за болезни Славика она совсем не уделяла внимания дочери, а мама много с ней занималась. И теперь они смеялись о каких-то тогдашних Наташиных шкодах и словечках. И Катя обаяла всех. А Катю очень заинтересовал Витя. Она потребовала, чтобы он носил её на шее, а когда Витя взмолился, что у него шея устала, она нехотя слезла и сказала, что шея у него уставучая, потому что мало каши ел.
Выбрав время, пока Наташа укладывала дочь спать после обеда, Лора спросила мать, что её беспокоит. Она помялась, а потом всё-таки сказала, что Славика нет уже четыре дня, а предупреждал он, что будет отсутствовать два. Лара попыталась успокоить её, хотя сама заволновалась: накануне позвонил Николай и спрашивал, не у неё ли сын. Она, как всегда, послала его, а теперь гадала, куда Слава мог податься.
Мать предложила встречать Новый год у них, и Лара даже пожалела, что обещала Диме пойти с ним в ресторан. Но мать её планы восприняла с одобрением, и сама пригласила мальчишек праздновать у них. А когда они согласились, послала Витю покупать ёлку. Мальчишки ушли с ним, и дома вдруг стало тихо. Пошла прилечь мама, сама вызвалась мыть посуду Вика, и Лара осталась в зале одна. Открылась входная дверь. Лара вышла поглядеть, что за ёлку выбрали ребята. Но это была не ёлка, это был Слава. Он поздоровался и быстро прошёл в свою комнату.
Потом принесли ёлку и стали её устанавливать, потом проснулась Катя и стала всеми командовать, потом Вика посадила её рисовать ёлочные игрушки, но не на такую нарвалась. Катю то и дело осеняло, и она срывалась, чтобы притащить ещё что-нибудь для украшения ёлки: чайное ситечко, Викины клипсы, Катин бантик, шахматные фигуры, бабушкины очки. Шахматы и очки удалось отбить, на остальное махнули рукой: ну да, красиво, пусть висит. В очередной раз сорвалась с места и исчезла. Потом Лара услышала её голос и пошла проверить. Голос доносился из приоткрытой двери их комнаты:
– Ты сосульки лизал? Тебе укол сделают!
Лежал на диване Славик, отвернувшись к стене. Стояла рядом Катя и трясла его за плечо.
– Вика, ты что дяде Славе мешаешь?
– Бабушка, он баловался! Он теперь болеет! Давай зелёнкой намажем, где болит!
Лара присела на диван и тоже положила ему руку на плечо:
– Какую прекрасную метафору придумала твоя племянница: зелёнка для души! Можно её развить: эту потерю не замажешь даже литром зелёнки! А эту обиду можно прижечь одной капелькой!
Слава не то всхлипнул, не то хихикнул. Повернулся и уткнулся носом матери в бедро.
– Мама, ты у меня как будто литератор!
– Не комплимент. Я всё-таки в издательстве работаю, с этой публикой десять лет общаюсь, – сказала Лара, поглаживая сына по голове. – Знаешь, какие уникумы попадаются! Одна дама, предпенсионного уже возраста, квартиру продала, чтобы свой поэтический сборник издать. Да все они до одного с большими рыжими тараканами в голове!
– Это вошки такие, да? У меня в садике тоже были вошки, только маленькие-маленькие. А дядя Слава большой, и вошки у него большие, – сказала Катя и выбежала из комнаты.
– Пошла распространять медицинские новости, – сказала Лара, поднимаясь. – А ты и вправду в душ сходи. Сколько пил, дня два-три? Только сначала в зал зайди и с гостями познакомься. А я покуда здесь приберусь.
– Мам, ты…
– Её вещи собрать?
– Ты… знаешь?
– Славочка, я вижу, что ты потрясён. А вчера звонил твой отец, разыскивал тебя…