-- Голос духов важен, - склоняю голову. - Но не в политических вопросах, ваше величество.
-- В Харисе докладывают о странных передвижениях войск, они усиливают патрули на границе, - встал глава военного управления, тот, чья должность висит на волоске. Как только принц взойдет на трон, его место перейдет к Саркалу. Уж императрица об этом позаботится в первую очередь. - Но всем прекрасно известно, что учения - это лишь оправдание. Они ждут подходящего момента. Еще немного и они решаться пересечь нашу границу, а договор будет бессилен из-за отсутствия правителя.
-- Нам нужен единый правитель, - слегка киваю главе военного управления в знак благодарности. Я ценю верных людей. - Тот, кто руководствуется разумом, а не слушает шепот духов. Их предсказания слишком размыты и непонятны. Нам же нужны решительные действия. Империя без императора, как муха в паутине. Сколько бы мы не дергались, а только делаем хуже.
-- И что же вы предлагаете? - как бы не была Сорин искушена в дворцовых играх, а голос ее дрожит. Сейчас она думает в первую очередь о себе и сыне. Но что если ее промедление в итоге приведет к разрухе самой империи? Никому не нужен трон без государства.
-- Ваше величество! - прервал меня резкий стук открываемых дверей. Эта новость должна стать той, что сдвинет нерешительность совета с мертвой точки. Я все рассчитал. Латарин не должен подвести. Друзья из Хариса тоже.
-- Что случилось? - перехватил младшего у входа Саркал. По глазам вижу, что он догадывается о не случайности такого совпадения. Но все всегда упирается в доказательства, которых нет.
-- Покушение на еще одну девушку. - Запинаясь, сообщил он, поклонился запоздало, вспомнив, где находится.
-- Кто? - поднялась императрица. Если бы я был младше, то скрестил бы пальцы под столом. Латарин не подвел. Зря я начал списывать его со счетов.
-- Тьяра Ка Тор, от рода советника первого неполного ранга Ла Карта. - выдохнул он. Зал взорвался негодующими возгласами. Как я и говорил, слишком поздно императрица вспомнила о том, что есть другие люди, кроме ее сына, которые вполне могут занять трон, стоит только появиться такой возможности.
-- Господин глава! - еще один человек, которому не место в зале закрытого заседания совета высших. Миссар внешнего кольца столицы. - Харисцы замечены у границы! Они стягивают войска!
-- Свободны! - поднялась императрица, сжав кулаки. Глаза метают молнии. Младшие, пятясь, покинули зал.
-- Я предлагаю ускорить процесс избрания главного советника. - Это мой момент, тот, которого я ждал последние несколько лет. Сегодня решиться все. - В связи с этим предлагаю так же временно отменить или вовсе упразднить требование к кандидатам в отношении родственных связей с императорской семьей.
Устало опускаюсь в кресло. От напряжения рябит в глазах. Первый шаг сделан. Я стану советником первого полного ранга. Остается только выдать свою настоящую племянницу за принца, устранить императрицу, а там... Избранники небес тоже смертны, несмотря на все титулы. Я стану регентом. Я стану новым солнцем рассветной империи и начну новую летопись со своим именем императорского рода. Несколько шагов, тяжелых и столь долгих и я узнаю, так ли мягко на самом деле то кресло на возвышении.
-- Предлагаю голосовать, господа, - сжимаю в руках дощечку голоса.
Моя судьба в моих руках. Если захотеть, то можно изменить все и мир упадет к твоим ногам.
Латарин Ла Карт.
Миссар третьего полного ранга Военного У правления.
Я не могу выбрать. Хочется разорваться. Прыгаю туда-сюда через пропасть, пора бы уже привыкнуть, но она все еще пугает меня. Мысли -- мой худший враг. Они мешают выполнять приказы, но помогают их отдавать, так говорил мой учитель. Но возможно ли дожить солдату, умеющему думать, до того момента, когда на груди засверкает знак командира?
Минуты на заполненной людьми улице показались вечностью. Я все стоял и смотрел в след удаляющейся карете. С трудом поднял руку, отдавая команду к исполнению давно озвученного приказа. Убить. Как часто я решал судьбы других вот таким вот простым движением пальцев. Четыре лучших воина растворились в толпе. Я зря ломал голову все эти дни. Девушка оказалась лишь пешкой в игре брата. Никакой тайной миссии, никаких шпионских заговоров. Она просто удивительная девушка, которой не повезло встретить на своем пути род Ла Карт.
Лошадь медленно бредет, расталкивая грудью прохожих. Звучат протяжно трубы, оповещая о срыве коронации. Я не удивлен. Если брат решился на что-то, то сделает это безупречно. Теперь для меня пропасть стала еще шире, не уверен, что смогу еще раз ее перепрыгнуть, если вновь начну сомневаться.
Тихий переулок, темный и безлюдный, как отдельный мир в бурлящем потоке жизни столицы. Спрыгиваю с коня, по привычке держу рукоять меча, успокаивая мысли. Почему же так противно внутри? От самого себя, от всего этого, от собственного брата. Я не предам его, но мыслям не прикажешь считать иначе. Дыхание все чаще прерывается. Заворачиваю за угол, готовясь встретиться взглядом со своими людьми и заметить два тела девушек, чей жизненный путь оборвался по моей вине. Так надо, должно быть.
Осколки кладки разбитого угла одного из домов и щепки кареты скрипят под сапогами. Четыре тела. Неестественно вывернутые шеи, бледные лица с пустыми взглядами в небо. Холодный ветер толкает в грудь, заставляет пятиться, перехватывает дыхание. Оглядываю переулок, ищу тела тех, кто должен был умереть в первую очередь. Но их нет. Только воины, которые даже не успели достать оружие из ножен, до сих пор сжимают рукояти посиневшими пальцами и кровавые разводы покрываются инеем на грязной земле. Карета расколота надвое, изуродованы кресла глубокими бороздами неведомого оружия, вырвана подкладка, летает по переулку, словно хлопья снега.
-- Миссар, - голос младшего за спиной. Я слышу, как он дрожит. Кто же мог убить лучших воинов так быстро, что они даже не успели достать оружие?
-- Найди их. - Слегка поворачиваю в его сторону голову. Челка закрывает глаза, прячет мои сомнения.
-- Кого? - переспрашивает он, наклоняясь над одним из воинов, закрывает пустые глаза.
-- Всех. Девушек и тех, кто смог такое сделать. - сжимаю зубы. Брат будет недоволен. А его разочарование приносит много горя и боли. - Только тихо.
-- Да, миссар, - склоняет голову, растворяется в по-прежнему равнодушно спешащей по своим делам толпе.
Снова завыли трубы, но иначе. Тревожный сигнал, который вселяет страх. Военное положение. Харис тоже сделал свой ход? Сжимаю до боли рукоять меча, вскакиваю в седло. Правильный ли я сделал выбор? Пропасть все шире, крошится земля под ногами, норовит утащить меня на темное дно.
Никто.
Снова отмеряю время по медленному движению солнца на стенах. Снова в клетке четырех стен добровольной темницы собственного страха и вины. Три дня. Заколдованное число.
Я не помню, как мы оказались здесь. Травница привела нас к себе, поселила в маленькой комнатушке под самой крышей. Сказала, что украшений хватит на оплату жилья и лекарств.
Линсан не просыпается. Лежит на кровати, блестят маленькие капли пота на ее бледном лице, иногда кривятся губы в болезненной гримасе, словно усмешка судьбы для меня.
На окраине города тихо, почти не слышно жизни. Здесь только я, Линсан, что чудом держится на грани и ее друзья, которые устали слушать мои просьбы. А еще зеркало. Почти такое же старое, как в подвале Хорха. Блестит мутно из-под слоя пыли, смотрит на меня чужими синими глазами с красивого лица. Глупо. Все, что я делаю -- глупо. Но не могу сопротивляться желанию остаться здесь, в этом городе. Он держит меня невидимой цепью. Нестерпимо хочется ступить за высокие стены дворца, что виднелись из-за крыш множества особняков. Я гоню эти мысли, но они возвращаются, стоит только отвлечься.
Я больше не хочу быть Тьярой. Мне не нужна чужая жизнь. Подхожу к зеркалу, всматриваюсь в свое чужое лицо, запоминаю, что бы забыть навсегда. Отчего-то знаю, что если захочу, то его не будет. Вернется серое Никто. Но я хочу этого. Нельзя родиться кем-то, им можно только стать. И я собираюсь стать собой, сколько бы времени мне не осталось. Провожу дрожащей рукой по зеркалу, стираю серую пыль вместе с красивым лицом той, которая умерла там, в лесу. Ей нет места среди живых. Снова смотрю на мир серыми глазами. Не таким прозрачными, как раньше. Теперь во мне больше человеческого. Не так тонка кожа, не пугают синие сетки сосудов, лысый череп покрыт пепельными волосами, которые сверкают на солнце, словно покрыты инеем. Я как те фигуры с одинаковыми лицами в далеком сверкающем мире, которые похожи на всех одновременно.