-- Я пойду, - вздыхает Тощий. Он самый тихий. Его шаги едва слышны среди нашего топота. Как бы он не отрицал свою причастность к воровским бригадам, а повадки видны. Быстрее всех выходит из палаток, скользит бесшумной тенью. Скинул мне свой мешок, растаял в густой тени.
-- Отходите, - передаю наши с ним вещи остальным. - Вдвоем если что уйти проще будет. Возвращайтесь к реке, там встретимся.
Их тени тоже растаяли, все тише шорох обожженной земли за спиной. Снова я один на один с воспоминаниями, навеянными знакомой мелодией. Хочется сделать шаг из тени, выйти в яркое зарево костров, взглянуть сквозь спины чужих воинов на злой танец. Внезапно оборвалась музыка, зазвенели невпопад серебряные браслеты танцовщиц. Что-то не так. Все громче голоса. Оглядываюсь по сторонам, ищу Тощего, боюсь, что его поймали.
-- Бежим, - крикнула тень, появившись из ниоткуда, почти утонула в звоне вынимаемых мечей.
Взвыли тревожно трубы на стенах крепости, засияло темное небо сотней горящих стрел. Все ближе, падает на голову огненным водопадом. Не сговариваясь, падаем с Тощим на землю, катимся под ненадежное укрытие одной из палаток.
-- А смерть ходит рядом, - вспомнились глухие предсказания Линсан. Совсем рядом с нами упал один из воинов Хариса, вспыхнул, словно факел, заревел, как зверь, крутясь на земле.
-- Скорее, - дернул меня в сторону Тощий. Заскользил между палаток, лавирует в потоке испуганных людей, тащит меня за собой.
Уже совсем близко. Манит спасительной тенью граница леса, зовет шелестом листьев. Уворачиваемся от редких воинов, что встают на нашем пути, петляем по стоянке. Последний поворот, выскакиваем на голую полосу жухлой травы и редких кустов перед деревьями. В последний миг успеваю схватить Тощего за шиворот, замедляя бег, прячемся в тени завалившейся палатки. Кто-то, как и мы решил выбрать этот путь из лабиринта шатров, замер напротив десятка воинов, облаченных в шкуры, сияет клинками обнаженных мечей. Знакомая стойка, словно первый шаг в начале красивого движения танца.
-- Не может быть, - выдыхаю, глядя в напряженную спину знакомого человека. Закрывает собой от воинов испуганно присевшую девушку. Только сейчас нет матово-черного блеска доспехов, растрепался высокий хвост убранных волос.
-- Знаешь его? - спросил Тощий.
-- Нет. Не знаю. - Его знал прежний Никто и Тьяра. А я... не знаю. Не хочу знать.
-- Значит, геройствовать не будем, - кивнул своим мыслям Тощий, потянул меня дальше, в обход застывших воинов, по самому краю тени от палатки.
Остается всего пара десятков шагов до леса. Там можно спрятаться, скрыться в темноте ночи и шорохе листьев. Крики за спиной не стихают, слышу звуки боя. Неужели воины крепости решились на прорыв? Свободных племен слишком много. Самоубийственная атака, несмотря на эффект неожиданности.
-- Эй, их четверо! - чей-то крик рядом. Останавливаемся, как по команде, смотрим в злые глаза одного из воинов десятка напротив миссара. Нас заметили. Сжимаю толстую рукоять меча.
Этот крик послужил командой к нападению. Миссар сорвался с места в своем смертельном танце, закружил на месте, рисует серебристые молнии, отбивая атаку. Распался десяток, окружил его со всех сторон. Двое бросились к нам, кривят лица в злой усмешке, видят наш страх.
Отпрыгиваю в сторону, пытаюсь уйти от меча, что целит в горло, сжимаю в руках послушное время. Наталкиваюсь спиной на одного из воинов окружения миссара, толкаю его прямо на лезвие, в объятия смерти. Он не заметил моей невольной помощи, продолжает танцевать. Так знакомо.
В груди застучало сильнее сердце, вспоминает свою собственную мелодию смерти. Ту, что так испугала когда-то Линсан. Все громче, быстрее. Сжимаю крепче оружие, ловлю момент, что бы влиться в красивый танец того, кто не зная, научил меня танцевать для смерти.
Аррианлис Ван Сахэ.
Наследный принц империи Сантор.
Все ближе свет вражеских костров, все дальше тень высоких ворот за толстые стены крепости. Снова небо предвещает беду алым закатом, размазывает кровавые облака по горизонту. Стараюсь не смотреть по сторонам, затыкаю нос плотной тканью надушенного платка. Изо всех сил своего воображения пытаюсь не замечать мертвых вокруг. Но постоянно ловлю на себе обвиняющие взгляды пустых глазниц гниющих тел. Задыхаюсь от смрада и собственного страха, который душит едва ли не больше.
Золотой песок совсем почернел, превратил землю в твердый камень, скрипит чужая смерть под колесами телег небольшого обоза торговца. Не могу решить что лучше, остаться тут, среди мертвых тел сотен людей или попасть за границу костров стоянки свободных племен Харисских псов. Смерть повсюду. Дрожу при виде небольшого отряда, что встречает улыбающегося торговца. Странный он человек, кажется, ничего не боится, как и миссар. Где они берут столько храбрости и силы? Или просто так умело скрывают свои чувства за холодными глазами?
Пустые взгляды тел моих воинов сменились настороженными лицами харисцев. Провожают нас, заглядывают в крытые повозки и телеги, тыкают копьями в товар торговца, улыбаются мне так мерзко, что тошнит едва ли не больше, чем от запаха разложения. Прячусь в одну из повозок среди не менее испуганных девушек-танцовщиц. Рядом невидимой тенью скользит миссар, сменил свои темные доспехи на одежду простого телохранителя, слился с охраной каравана, спрятался за распущенными волосами. Как идет еще, я дышу-то с трудом.
Все тише ход повозки, все громче голоса за тонкими стенками плотной ткани. Не спасают от страха и тревоги. Это страшнее моих кошмаров, забиваюсь в самый угол, провожаю взглядами девушек-танцовщиц. Им предстоит купить мою свободу своим танцем. Остаюсь с теми, кто только недавно попал в лапы Салиха, еще не умеют так красиво двигаться.
Вздрагиваю вместе с глухими ударами барабанов, тревожно звенят браслеты девушек. Подглядываю за представлением сквозь узкую щель занавесей входа.
Воины укутаны в шкуры животных, как только не спарятся в них на такой жаре. Все ближе пододвигаются к девушкам, сжимают пространство поляны представления. Следят жадно за каждым их движением, хватают за края полупрозрачных платьев, тянут к себе.
-- Больше нет девушек? - громко смеется один из воинов, коверкает слова чужого для себя языка, сидит рядом с торговцем. Тот замолчал, забегал глазами, ищет поддержки у миссара, чья спина закрывает мне обзор на стоянку. - Проверьте! - кивает другим в мою сторону.
Оборачиваюсь к испуганным девушкам, проталкиваюсь в самый дальний угол, будто здесь есть дверь обратно в крепость. Бьет яркий свет костров по глазам, обрисовывает темные фигуры воинов.
-- Вылезайте, - команда девушкам и мне. - Ну! - дергает одну из ближайших за ногу, тянет к выходу.
А я все дальше забиваюсь в угол, прячусь за узкими спинами, надеюсь, что не заметят. А эта живая стена все тоньше.
-- Тебе особое приглашение нужно? - замечает меня воин, запрыгивает в повозку, придерживает саблю небрежно рукой. Отталкиваю его руки, но делаю только хуже. Он хватает меня за волосы, тащит в яркий свет костров.
Падаю на землю, путаюсь во множестве слоев ткани платья, темнеет все перед глазами. Меня поднимают, ставят на ноги, вертят из стороны в сторону, щупают жесткими пальцами. Съехала в сторону накладная грудь, сползла до самого живота, закрываюсь руками.
-- Это еще что? - отталкивает меня от себя один из воинов, оборачивается к торговцу и бледному миссару. Умоляю его о помощи взглядом. Но он бессилен в кругу врагов без оружия. Его отобрали сразу, как только встретили у границы лагеря, связали всем мужчинам руки за спиной тугой веревкой.
-- Евнух, - нашелся с ответом торговец, поднялся, спешит ко мне с улыбкой. - Некоторые любят милых мальчиков. Он не подходит таким храбрым и мужественным воинам, как вы.