Внезапно Динар замер. Мы были впереди всей колонны, но все же вслед за Динаром замерли и остальные, не рискуя подойти к нам ближе чем на двадцать шагов, дабы не нарушать беседу царственных особ.
— Рыжий, — позвала я, — идем, времени мало.
— Кат, — он странно смотрел на меня, — ты в курсе, что власти Ашеро отчаянно сопротивлялись орки, Даллария, Иллория, Нордван и Орхалон?
— Дела давно минувших дней. — Я потянула его вперед. — Динар, это было почти триста лет назад, и те события обросли легендами и преданиями. — Взглянув на него, в очередной раз поймала себя на мысли, что «любуюсь природой». — Например, вот скажи мне, сын Далларийских земель, кто был виновен в распаде союза и кто дольше всех сопротивлялся власти кесаря?
— Предатели — Иллория, а героически сражались до конца далларийцы и…
— У меня в корне противоположные сведения, — я позволила себе прервать его. — Даллария откололась от союза, и правящая династия была смещена. А сопротивлялся доблестный Нордван, более того, к нему присоединился Оитлон.
Динар замолчал и чуть сильнее сжал мою руку, поглаживая ее большим пальцем. После недолгого молчания едва слышно спросил:
— Кат, кто сейчас правит в Нордване?
— Я, — ответила и рассмеялась, — точнее, пока как бы отец, но фактически именно я являюсь наследницей. Дедушка настаивал на моем переезде в королевский дворец едва ли не с моего рождения, но… там вмешалась бабушка Велерея, мать моего отца, а после и кесарь. И я осталась в королевском дворце Ирани.
— А дед?
— Вскоре погиб на охоте… — Я запнулась.
Дедушку помнила плохо, но в каждый свой приезд в Ирани он уделял все свое внимание мне. И я помнила его добрые руки и встревоженный взгляд. А еще я помнила, что дедушка ценил все живое, даже найденного в покоях паучка бережно выносил и выпускал в саду. И в охотах никогда не участвовал… «Жизнь, Катриона, — это самая большая ценность. Не свобода, не гордость, не высокие идеалы — жизнь. Никогда не забывай об этом».
А много лет спустя, став фактически наследницей Оитлона, я поняла, что жизнь не стоит ничего! Только деньги и власть достойны внимания, уважения и устремлений… Но разве не о ценности жизни говорил мой шенге? И вот теперь остановилась я.
— Кат, что с тобой? — Динар осторожно обнял за плечи. — Катриона!
А я стояла и кусала губы, пытаясь успокоиться… Сейчас мы вторгнемся в Верейск… предателей казним на месте… и членов их семей также — нельзя оставлять врагов за спиной! Нельзя. Этот принцип я четко усвоила… А перед глазами картинка: сидящий на скале шенге и его слова: «Добро — это жить и не мешать жить другим»…
Я не отвечала Динару, и он вырвал из моей руки — да я и не сопротивлялась — карту и, передав ее Раву, приказал двигаться вперед.
Войско, гремя доспехами и вооружением, прошло мимо нас, растекаясь, как река, огибающая скалу… Когда шаги воинов отдалились, Динар осторожно развернул меня к себе, взял за подбородок и мягко, таким нежным голосом, которого я не ожидала от него, тихо спросил:
— Что случилось?
— Ничего, — проклиная все на свете, я подошла к нему ближе, почти прижалась, — просто я… я… там сейчас будут убиты люди… много людей… и я… я не могу…
— И это говорит женщина, которая собиралась кормить сестричкин алтарь преступниками? — при этих ехидных словах он улыбался, совершенно беззлобно. — Кат, это на тебя так орки повлияли? Что-то не помню я, чтобы в сердце наследницы Оитлона когда-то просыпалась любовь к ближнему.
Он обнял меня, сжал на мгновение, а затем заговорил, и это снова был несносный рыжий:
— Их смерть так необходима?
— Если кесарь узнает о добыче алмазов, у Оитлона будут проблемы, но, если узнает о наличии… семейной реликвии, у меня не будет отца!
Именно эти слова заставили взять себя в руки.
— Идем. — Я оттолкнула его и торопливо направилась вперед. — Время не ждет.
Рыжий догнал, остановил, развернул к себе и, наклонившись к моему лицу, прошептал:
— Я сам. Хантр знает имена?
— Да…
— Хорошо, займешься организацией эвакуации, а роль кары небесной для изменников королевства я беру на себя.
Властно взяв меня за руку, Динар стремительно пошел вперед. А мне вдруг вспомнилась одна легенда:
— Говорят, когда-то давно в Рассветном мире было много магов, — Динар сбавил ход, прислушиваясь к моим словам. — И всего пять архимагов: Тьмы, Синего пламени, Жизни, Алого пламени и Воды. Трое из них покинули людей, но они и не были людьми. А носитель Синего пламени и Жизни остались среди людей… но, когда началась Великая Битва, маг Синего пламени погиб первым, носители Воды и Тьмы не пожелали вступать в бой, и только маги Жизни и Алого пламени, взявшись за руки, противостояли Злу.