- Но почему?- спросил его Рэнделл.
- Я, к сожалению, бессилен,- сказал ему честно Макс.- И скрывать от вас правду считаю непростительным. Но поверьте: я делал все, что мог.
Рик не одобрял поступок Макса, считая его трусостью, хотя и сам прекрасно понимал, что ему к нормальной жизни возврата нет. И он спокойно перенес откровения Макса, может быть, догадываясь об их отношениях. Оливия последнее время так недвусмысленно смотрела на Макса у постели Рика,- это не могло остаться незамеченным.
- Очень жаль,- сказал тогда Макс.
- Мне тоже,- произнес после непродолжительной паузы Рик.
Оливия оставалась до крайней степени холодной. И в тот же вечер у Макса не отличалась пылкостью. Казалось, она что-то задумала и вынашивает свою задумку в тайне от всех.
- Он все равно не выживет, чего ты боишься?- спрашивала Оливия.
- Не знаю,- отвечал ей Макс.- У меня какой-то горький осадок после всего.
- После всего?- разозлилась она.
Макс попытался оправдаться, а через две недели Рика не стало. Как Оливия и предполагался. Будто наговорила. Рик умер тихо. Так она сказала. Макс засомневался.
- Ты не веришь мне, Макс?
Слышалось что-то странное в её голосе. Это был голос человека, навсегда покончившего с надоевшими проблемами.
"Ты приедешь!"- сказала Оливия твердо по телефону. Она требовала, ибо еще властвовала над ним. И Макс несмотря ни на что продолжал её любить. Боялся и любил. Безумно.
8
Макс не спешил. Машины обгоняли его одна за другой. Город зажегся огнями. Шоссе слабо блестело после дождя. В гостиной царил полумрак, но из спальной наверху сочился мягкий, приглушенный свет.
Оливия пылко прижалась к нему.
- Я так рада, так рада, просто схожу с ума. Все это так нелепо и угнетающе. Проходи.
Оливия помогла ему снять пальто. Макс прошел в гостиную. Посреди нее, на небольшом возвышении, располагался гроб, отороченный по краям белой каймой. Макс приблизился к нему, посмотрел на покойника. У того было умиротворенное выражение лица. Впрочем, такое выражение при жизни он носил часто. Скорее всего, многое в себе скрывал. Отмежевался от всех, создал свой собственный, обособленный мир, в который в последнее время не захотел впустить даже Оливию.
- Макс,- Оливия уже тянула его за собой одной рукой, в другой держа бутылку "Анжуйского" и два бокала.- Выпьем. За нас,- сказала, когда они вышли из гостиной и оказались на кухне.
Оливия чокнулась с ним, выпила, забралась Максу на колени, обняла.
- Как я счастлива, Макс. Ты даже не представляешь.
Оливия поцеловала его, но Макс, отстраненный, не ответил. Он был еще сам не свой в отличие от нее, светящейся счастьем.
- Почему ты ничего не ешь? Ешь, не стесняйся.
Оливия придвинула к нему салаты, еще налила себе и ему вина.
- Когда же, наконец, наступит завтра?
Выпила. Макс ощутил какое-то напряжение. Все в нем противилось неоправданному веселью Оливии. Ему не хотелось оставаться тут ни минуты.
- Может, поедем ко мне?
- Ты что, спятил, Макс! Я должна эту ночь провести здесь.
- Но почему?- Макс не мог понять.
- Не знаю. Того, вероятно, требует обычай. Что за этим стоит, мне действительно неизвестно.
Оливия опустилась у его ног на колени, облокотилась о них, заглянула в глаза.
- Ты же не бросишь меня здесь одну? Останешься?
- Оливия, ты прекрасно знаешь, что это невозможно.
- И ты тоже!- она рывком поднялась с колен, заходила взад-вперед по кухне.- Ты хочешь оставить меня одну? Оставить? Да? В такую минуту?