- Все, хватит, нам пора уходить.
Оливия безвольно дала себя увлечь, но все время оборачивалась назад и трясущимися губами спрашивала Макса:
- Что это было, Макс? Что это было?
- Я не знаю, Оливия, не знаю.
Только в машине они, казалось, немного пришли в себя. Макс больше не хотел даже упоминать о произошедшем в баре.
- Я хочу, чтобы ты переночевала у меня,- сказал он Оливии.- Так будет лучше.
- Хорошо,- согласилась она, не спрашивая почему.- Только выпьем еще, ладно?
- Ладно,- сказал Макс и стал заводить машину.
10
Траурная церемония началась в десять. Все, кто прибыл к этому времени, отправились провожать Рика Рэнделла в последний путь.
Макс слегка поддерживал Оливию - она еще долго оставалась под впечатлением того случая в баре и последующего страшного сна, поэтому до утра не могла уснуть, боялась, что во сне ей снова явится Рик. Сейчас она выглядела измученной и усталой и приходского священника слушала рассеянно и невнимательно.
- Мы ничего не приносим в этот мир,- нараспев говорил священник,- и все здесь оставляем. Бог дал, Бог взял. Да святится имя Господа...
Священник читал Писание неторопливо, с прерыванием, но Оливии казалось, что каждое слово его с быстротой молнии вонзается в сердце, и когда он дошел до тридцать девятого псалма и так же тягуче произнес: "Тогда я сказал: вот иду...", Оливия не выдержала и зарыдала. Со стороны всё выглядело обычно, но Макс знал, что слезы Оливии не следы скорби - это следы страха и потерянности.
До конца церемонии присутствовать они не стали. Макс увел Оливию, продолжавшую и в машине рыдать. Макс предложил ей на пару дней уехать.
- Я знаю замечательный мотель у Синего озера. Отдельные домики. Там нас никто не побеспокоит. Будем только ты и я. Поверь мне, ты очень устала, тебе просто необходимо отдохнуть.
Оливия ничего не ответила, но Макс и так догадался, что Оливия была не против - ей поскорее хотелось забыться.
Они не стали заезжать к ней домой - пусть исчезнет дух Рика и затхлость, остававшаяся после него. Ей не нужны никакие вещи, купить их можно и по пути.
Ехали не меньше 60 миль в час. Синее озеро скрывалось в чаще нетронутого леса в каких-то сорока милях от Блэкстоуна. Глядя на проносившиеся мимо ели и березы, Оливия даже повеселела, стала шутить, вела себя раскованнее, была многословна. Но Макс чувствовал, что за ее многословием еще скрывается неуверенность и страх, и теперь только от Макса зависит, насколько долго она пробудет в таком настроении.
Управляющий без лишних вопросов небрежно кинул им на стойку ключи и назвал номер свободного бунгало. Макс с Оливией без труда нашли его. Оливия даже не взглянула на озеро, быстро вошла в домик и попросила Макса открыть ей бутылку виски.
- Ты как хочешь, а я выпью.
После того, как выпила, сразу направилась в душ, чтобы после всего, как сказала она, "смыть с себя прошлое".
Под душем Оливия неожиданно запела, и Максу показалось, что к ней вернулось ее прежнее беззаботное состояние. Это взбесило его. Он рывком распахнул дверь и вошел в ванную комнату.
- Как ты можешь, Оливия,- прерывающимся голосом произнес он.- В такой день.
- Макс, Макс,- защебетала она так, будто ничего не случилось,- успокойся. Что тебя так раздражает?
Оливия спокойно закрыла краны, вышла из ванны и, подойдя к Максу, обняла его.
- Я понимаю, ты устал, последние дни тебя ужасно вымотали. Но ведь все позади. Он умер. Мы вдвоем. Не этого ли ты хотел?