В ванную Снежана продефилировала с таким видом, словно это была дорога на эшафот.
— Тебе кофе в постель? — бодро поставленный голос перебил звуки струящейся воды.
— Лучше в чашку, — машинально пробормотал я, надевая плечевую кобуру.
Когда Снежана вкатила в спальню сервировочный столик, я с трудом узнал ее. Исчез вызывающий макияж, без жалости смыты тени и остатки помады; скромная легкая блузка и удлиненная юбка. Вместо чулок и ярко-красных туфель на длиннющих шпильках Снежана нацепила белые носочки и какие-то плоские тапочки.
— Скромность украшает даже тебя, — замечаю, прикуривая свою первую в этот день сигарету.
Снежана мило улыбнулась, поцеловала мою пока еще небритую щеку и тихо спросила:
— Когда позвонишь?
— Не знаю, — чуть ли не с огорчением замечаю я, — на этой неделе много дел.
Девушка с обиженным видом надула губки. Неужели она думает, что ради нее я навсегда поселюсь в этой берлоге? Так меня сюда на постоянное место жительства тем самым хлыстом не загнать. И кроме того, нельзя позволять ей даже думать о чем втайне мечтает каждая девушка. Для семейной жизни я человек малоподходящий. К тому же, одна семья у меня уже есть. И до того мне семейная жизнь нравится, что, если разведусь, вторично не попрусь в ЗАГС даже под угрозой пожизненного заключения.
Снежана, тонко прочувствовав мое настроение, перестала дуться и прошептала:
— Я буду ждать. Сколько нужно.
Это другое дело. Такое смирение необходимо поощрить.
— Зайди вечерком в торговый дом «Гермес», Алик получил новый товар из Франции. Счет пусть перешлет ко мне, но только не как в прошлый раз, а в устной форме.
Снежана поцеловала меня еще раз, но уже менее сдержанно, подхватила лежащий в передней портфель и отправилась в школу.
2
Регулярные летучки в моей фирме с гордым названием «Козерог» действовали на нервы всем ее сотрудникам, не исключая и генерального директора. Но иного способа постоянно намекать служащим — я в курсе того, что они позволяют себе вытворять за мои деньги, — пока еще не придумано. Чтобы как-то смягчить донельзя деловую обстановку и придать ей картину подлинной демократичности в наших отношениях, во время этих производственных совещаний сперва появился кофе, затем — коньяк, и я уже начинаю опасаться, что вскоре сотрудники начнут расценивать мой кабинет как дегустационный зал. Особенно после того, как главный инженер взял за правило принимать на грудь во время десятиминутной летучки не менее трехсот граммов.
Вот и сейчас он успел плеснуть в рот рюмку, прежде чем я торжественно объявил наше заседание открытым.
— Тебе бутылка, как слону дробина, — несколько раздраженно начинаю совещание, обратившись к главному инженеру, — так что в этом помещении, будем считать, ты свою норму выжрал. В конце концов у тебя свой кабинет есть.
Главный инженер недовольно качнул головой, но тем не менее перестал нащупывать серебряную флягу в боковом кармане.
— Поехали, — скомандовал я, беря ход совещания в свои руки, однако начальник отдела снабжения тут же испортил деловую обстановку. Он скорчил мерзкую рожу и, гнусавя, прокаркал голосом переводчика, дублирующего сотни боевиков:
— В чем ваши проблемы?
— Ты моя проблема, — аналогичным голосом продолжил я, ткнув пальцем по направлению к Константину, и, пока остальные сотрудники не начали резвиться, перешел на фельдфебельские интонации:
— Молчать!
Константин тут же сделал вид, словно пожизненно онемел, а я спокойно продолжил:
— Какие новости?
— Пришли очередные нормативные документы, — начал пугать присутствующих начальник юридической службы, поправляя очки в золотой оправе, — кроме того, принят ряд законов…
— Это хорошо, — сходу проникаюсь такой важной информацией, — только завтра еще пачку документов пришлют и другие законы понавыдумывают. Так что свои соображения выскажешь персонально главбуху.
Сотрудники одобрительно закивали головами, полностью поддерживая мудрое решение своего руководителя.
— Бухгалтерия?
— С налогами все в порядке, — скороговоркой затарабанил главбух, — даже вперед заплатили. Но… Тут такое дело, как бы это… В общем, тебя приглашает к себе начальник налоговой инспекции…
Взрыв хохота заставил главбуха взъерошить свою козлиную бородку. Особенно резвился главный инженер, видимо, коньяк уже начинал действовать.
Хотя мне тоже очень хотелось повеселиться, придаю своему лицу донельзя серьезное выражение и замечаю: