Подумать о том, какой сюрприз может преподнести этот американец на сегодняшнем торжестве, я не успел. Со мной поздоровался совершенно незнакомый человек, а затем с застенчивой улыбкой заметил:
— Вы бы не хотели пройти со мной?
— Не хотел бы. Мужчины не в моем вкусе.
Чувство юмора у собеседника отсутствовало начисто, наверняка это связано со служебной деятельностью. Точно так, как его стандартная во все времена стрижка.
Он выразительно посмотрел на меня и, ничуть не обидевшись, пояснил:
— С вами хочет встретиться один старый приятель.
Ну, ребята, вы без своих штучек просто не можете. И вообще, кажется, имя Рябова вовсе не Янька, отчего же он позволяет себе играть со мной.
— Среди мои^с приятелей нет парализованных, — как бы невзначай отмечаю я. — Но, если кто-нибудь из них внезапно подцепил вирус полиомиелита, мои парни в состоянии принести его сюда.
Видимо, эти слова подействовали на нервы собеседника должным образом, потому что он как можно небрежнее заметил:
— В разговоре со мной вы можете выбирать какой угодно тон. Но все-таки интересно, станете ли вы продолжать так себя вести при встрече с тем, кто послал за вами?
Психолог, что и говорить, это даже не уровень городского отдела внутренних дел. Наверняка служба безопасности, решил я, и, чтобы проверить собственные предположения, ответил:
— Мне тоже интересно. Ведите, таинственный незнакомец, к чертогам графского подземелья.
Посланец укоризненно покачал головой, повернулся и бросил через плечо:
— Вы что, подземелий пугаетесь? Это уже в прошлом.
Спасибо, успокоил. Стану я вас пугаться, мальчики, ждите. Ведь я в конце концов не Логвиненко покойный, умею мозаику фактов в общую картину складывать. Приглашение губернатора, слова Рябова, я уже примерно догадываюсь, кому мог понадобиться.
Мы вышли из залитого светом зала, и поэтому освещение коридора показалось довольно тусклым. Мой проводник уверенно ориентировался в обстановке бывшего графского дворца. Вряд ли бы я сам нашел дорогу к этой лакированной двери, петляя в губернаторских коридорах.
Провожатый постучал в дверь и, не дожидаясь приглашения, распахнул ее передо мной. В скромно обставленной современной мебелью комнате старинного здания горела лишь настольная лампа, не давшая возможности разглядеть лицо человека, стоявшего у закрытого окна. В пробивающихся лунных лучах был отчетливо виден лишь красноватый огонек окурка и дымок, уходящий вверх. Провожатый тихо прикрыл за мной дверь, не сказав ни слова.
Я достал из кармана пачку сигарет, прикурил и понял, что ошибся в своих предположениях, хотя находившийся в комнате человек не спешил повернуться ко мне лицом. Это не служба безопасности.
— Здравствуй, Вершигора, — стремлюсь не столько поздороваться, сколько напомнить о своих способностях.
— По фигуре догадался? — обернулся ко мне он.
Я щелкнул выключателем, и комнату залил яркий свет, заставивший Вершигору прищуриться.
— Вовсе нет, генерал. Все очень просто. Ты наверняка единственный человек в нашем городе, который позволяет себе роскошь продолжать курить «Беломор-канал».
13
— Ты здесь в гостях или… — спросил я у Вершигоры, и его невольно передернуло.
— В гостях… Я уже забыл, когда из-за таких…
— Отдышись, Вершигора. Ты что-то путаешь. Ладно, давай, только не томи. Чего тебе нужно?
— Мне от тебя ничего не нужно, — подчеркнул Вершигора.
— Хорошо, тебе, — в свою очередь подчеркиваю я, — может, от меня действительно и ничего не требуется.
Попробую конкретизировать? Какого черта начальник Управления по борьбе с организованной преступностью, да еще такой занятой…
Вершигора уже несколько раз пикировался со мной и понимает: язык у него повешен не так здорово, чтобы пускаться в абстрактную полемику. Поэтому он резко гасит беломорину в пепельнице и обрывает мою пламенную речь в приказном тоне:
— Хватит!
— Есть, товарищ генерал! — по-военному рявкнул я. — Разрешите идти?
И, не дожидаясь ответа Вершигоры, спокойно направляюсь к двери.
— Что ты за человек — понять не могу, — своим обычным голосом заговорил Вершигора.
Он явно дает понять, что с директором «Козерога» беседует не начальник Управления по борьбе с пресловутой организованной преступностью, а старый приятель. Так что пришлось мне вернуться на исходные позиции — в силе характера генерал мне никогда не уступал. Больше того, самому себе вполне могу признаться, он мужик покруче меня. В этом я убедился давным-давно, когда по приказу своего тестя вытащил тогда еще майора-оперативника с того света, отправив вместо него в преисподнюю банду Колотовкина.