Ловушка для птички — Натали Эклер
Пролог
— Хорошо, София. Твои тревоги и опасения понятны. С ними мы обязательно справимся, но для начала расскажи немного о себе.
— Что именно нужно рассказать? Как на собеседовании? — спрашиваю, обняв себя за плечи.
В кабинете тепло и уютно, но я всё равно чувствую необъяснимый дискомфорт.
— Не обязательно. Расскажи мне, кто такая София Соловей? Какая она? Любые факты из ее жизни, опиши характер, внешность. Можно говорить о себе в третьем лице: иногда так удобней.
— Нууу, — тяну я, судорожно соображая, с чего начать, — Ей двадцать пять лет, работает ландшафтным дизайнером, разведена, есть дочь, — нервно сглатываю. — Внешность у Софии обычная, но, несмотря на это, ей часто говорят комплименты. Люди считают ее привлекательной. Раньше она танцевала сальсу, но в последнее время некогда. Сейчас ходит в фитнес-зал, полюбила йогу.
Мой психолог Виктория медленно кивает, призывая продолжать, а я не знаю, что еще сказать. Дальше у меня возникает ступор. Как непросто, оказывается, говорить о себе, особенно, как о ком-то постороннем.
— Фух! Можно я лучше от первого лица попробую?
— Конечно, нет никаких условий или ограничений, — заверяет Виктория. У нее мягкий голос и очень красивые серые глаза.
Вспоминаю, что рассказывала на многочисленных собеседованиях несколько лет назад: тогда я их по нескольку раз в день проходила. Этот заученный текст остался в памяти подобно пушкинскому творению «у лукоморья дуб зеленый;/Златая цепь на дубе том…».
— Я говорю на русском, испанском, английском и французском немного… — недовольно выдыхаю. Звучит так, будто я хвастаюсь. На самом деле я еще итальянский, португальский и каталонский понимаю, могу изъясниться, но этот факт точно лишний, — … живу и работаю в Испании, уже шесть… нет, почти семь лет. Сразу после школы переехала, получила грант на обучение от университета Барселоны, который окончила с отличием.
Виктория улыбается и уточняет:
— В школе ты тоже была отличницей?
— Золотая медаль, — подтверждаю. — Мы с мамой жили небогато. По правде говоря, в нужде. Я знала, что полагаться мне не на кого, поэтому училась старательно. Мама часто повторяла: «Просто так на голову ничего не падает».
— Так многие родители говорят, — смеется психолог. — А твой папа?
— Он погиб, — отвечаю без промедлений. — Несчастный случай или убийство — точно неизвестно. Мне было двенадцать.
— Как ты это перенесла? Что чувствовала? — спрашивает спокойным ровным тоном. Взгляд открытый и понимающий.
— Сначала я испугалась. Потом разозлилась и обиделась. Он ведь бросил меня!
— Он умер, — поправляет.
— Он оставил меня, обрек на одиночество и бедность… Мы с трудом выживали, пока не появился отчим. Я заканчивала школу, когда мама вышла замуж за известного архитектора. Он моложе ее…
Делаю паузу. Задумываюсь, стоит ли рассказывать о наших конфликтах с мамой на почве ее ревности. Не решаюсь. Озвучиваю только факты:
— С семнадцати лет я живу сама. С мамой в данный момент не общаюсь.
— Это тяготит тебя? Разлад с мамой?
Я пожимаю плечами.
— Скорее нет, чем да. Теперь, когда у меня есть дочка, я не одна.
— У тебя много друзей? Есть подруги?
Снова тяну плечи вверх.
— Не знаю. Много приятелей, хороших знакомых. Есть Маша, крестная моей Николь, которая очень нам помогает. Подругой ее назвать сложно: сильно старше и к тому же моя начальница. Одна близкая подруга у меня была, но мы больше не поддерживаем отношения.
— Почему? Это как-то связано с рождением дочери?
— Да. И с мамой, и с Дашей я перестала общаться, когда узнала, что беременна.
— А с отцом ребенка связь поддерживаешь?
— Нет. Настоящий отец Николь не знает о ее существовании.
У Виктории взлетают брови. Это происходит буквально на секунду, но я успеваю заменить.
— Мой бывший муж не является биологическим отцом Николь, — поясняю на всякий случай.
— Тогда мне нужно уточнить, можем ли мы поговорить о настоящем отце?
— Мне будет сложно, — признаюсь и опускаю глаза.
— Ты стала жертвой сексуального насилия? — понизив голос, спрашивает Виктория.
— Нет-нет! Все было по согласию, — спешу заверить. — И по большой любви.
— Любила только ты, — как бы догадывается.
— Он тоже любил, — улыбаюсь с грустью. — У нас был красивый, но короткий роман.
— Ты его не забыла до сих пор?
В очередной раз пожимаю плечами.
— С этой истории нам придется начать нашу психотерапию, — предупреждает психолог.
Нехотя, но я киваю.
Глава 1
Чувствую острое желание впустить в свою жизнь мужчину
Испания. Три года спустя
— Софи, у тебя тут телефон пиликает! — кричит Алекс, наш новый садовник.
— Бегу!
Я знаю, кто мне звонит, поэтому закрываю ноутбук, пулей выскакиваю из кабинета и лечу вниз по лестнице. Села работать над очередной сметой, а телефон снова оставила в кухне.
Алекс стоит между пролетами и протягивает мне телефон, продолжая восторженно обсуждать футбол со своим помощником Пако: вчера сборная Испании красиво обыграла действующих чемпионов, и все вокруг только и говорили о футболе.
— Алло! — хватаю трубку. Успела ответить на звонок до того, как он прервался. — Маша? Как вы там?
— Супер-р-р, мамуля! Кр-р-руто! — слышу тоненький детский голосок, старательно выговаривающий недавно выученную букву «р». — В басике есть фляминго и уникор-рнио[1], — на смеси русского с испанским говорит моя маленькая дочь.
— Николь? Ты сама мне звонишь? — спрашиваю, умиляясь самостоятельности двухлетнего ребенка.
— Маса р-р-рядом, — отвечает дочь.
Шипящие ей даются сложней, чем «р», и вместо «Маша» у нее по-прежнему получается «Маса».
— Ты слушаешься бабушку и Машу? Кашу на завтрак ешь? — спрашиваю строго.
— Пока, мамми! Нам с бабулей пор-ра, — пищит хитрюля, не удостоив меня ответа.
— Привет, Софи, — это уже Мария говорит. — Она хотела рассказать, как подружилась с бабушкой, но там же «фляминго» в бассейне плавает, и ей срочно нужно его оседлать.
— Представляю твой спокойный отдых с фламинго и единорогом в бассейне, — смеюсь, но быстро становлюсь серьёзной. — Как мама? Вы ладите?
— Все просто отлично! — заверяет Мария и переходит к подробностям их третьего дня на Майорке.
Я устраиваюсь поудобней и внимательно слушаю. Безумно скучаю по дочке!
На острове у моей подруги и без пяти минут компаньона Марии в собственности прекрасные апартаменты. Летом она сдает их в посуточную аренду, а осенью отдыхает сама. Ближайшие несколько недель они с Николь проведут там в компании моей мамы, которая всего пару месяцев назад узнала о существовании внучки.
В моем родном городе о рождении Николь не знал никто. Я прекратила общение с семьей и единственной подругой Дашей, потому что панически боялась, что о моей беременности узнает отец ребенка. Ни при каких обстоятельствах влиятельная семейка Гордиевских не должна узнать о Николь. Скрывать и прятать дочь от одного ненавистного мне человека стало навязчивой идеей.
Когда Николь исполнился годик, мы с Машей устроили грандиозный праздник в стиле «Принцесса и единорог». Было много приглашенных семей с детками: наши соседи, клиенты компании и давние друзья Марии. Большинство из них я видела впервые в жизни и очень волновалась.
Приехали аниматоры, поставили несколько фотозон и бассейн с розовыми пластиковыми шарами. Девочкам всех возрастов надели короны, а мальчикам — разноцветный рог на резинке. Было весело и очень шумно.
В какой-то момент я отвлеклась и потеряла из вида Николь. Только что она сидела на своем розовом мини-троне и вдруг исчезла. Маленькая девочка, которая только научилась ходить, за пару секунд словно сквозь землю провалилась.
Как выяснилось позже, один из аниматоров унес ее фотографироваться к дальней фотозоне и предупредил об этом Машу, но та из-за шума не расслышала.