– Являемся, – возразил Пятый.
– Доказательство.
– Подтверждение, – уже знакомые Раулю и Клео солнечные зайчики, заполнившие воздух.
– Мне не нужна ваша визуализация, выведете на терминал. – В воздухе перед лицом таможенника повис непрозрачный зеленый щиток. – Ага… ага… действительно.
– Мы имеем право прохода по сиуру без ограничений, – напомнил Пятый. – Сиур замкнут.
«А ведь проблемы сиура должны волновать мир, в него входящий, – думал Рауль. – Неужели неприязнь к Сэфес пересиливает заботу о собственной безопасности? Впрочем, таможенник может не понимать всей важности проблемы…»
Как выяснилось впоследствии, таможенник всё отлично понимал. Почти полчаса он морочил голову Пятому, после чего наступила очередь Лина. Следующие полчаса уже Рыжий отвечал на каверзные и бестактные вопросы. Пятый в это время ожидал решения по свои ответам – от другого таможенника.
Рауль с Клео переглядывались.
«Скоро и до нас очередь дойдет, – мысленно сказал Рауль. – Надеюсь, ты хорошо запомнил ответы Сэфес. Надо же, какая редкостная бюрократия».
Наконец, таможенник сделал Раулю знак подойти.
– Раса?
– Блонди, – ответил Рауль.
– Видовая принадлежность?
– Человек.
– Чем обусловлено ваше перемещение совместно с экипажем Сэфес?
– Необходимость – ввиду интересов моей планеты.
– К какой системе относится ваша планета?
– Индиго, – ответил Рауль.
– Какое отношение Индиго-мир может иметь к структуре контроля Маджента? – не выдержал таможенник.
– Указанный объект, Ниамири Керр, проявила агрессию в отношении Эвена, причем эта агрессия была направлена одновременно и против Сэфес, – объяснил Рауль.
Лицо таможенника после этой фразы озарилось неподдельной радостью.
– Что вы говорите… То есть вы утверждаете, что указанная Ниамири Керр сейчас является объектом преследования Сэфес? – полуутвердительно спросил он.
– Это вам лучше спросить у них самих, – ответил Рауль.
– Предоставьте мне выбирать, с кем беседовать, – отрезал таможенник, сделав ударение на слове «мне». – Итак. Вы можете гарантировать, что вы лично не предъявите Ниамири Керр обвинений и не осуществите акт мести, находясь в мире Нумик-ла-тер-ска?
– Да, я могу это гарантировать, – совершенно искренне ответил Рауль.
– Чем подтвердите гарантии?
Рауль на пару секунд задумался.
– Вряд ли вас устроят мои подтверждения – ведь наши миры не контактируют, – сказал он. – Пожалуй, подтвердить могу только своим статусом. Я глава правительства Эвена и не имею права нарушать данного обещания.
– Вы способны дать подробную информацию о вашем мире? – Таможенник выдвинул уже знакомый Раулю терминал.
– Самоназвание планетной системы и мира – Эвен, принадлежность… – начал Рауль, но таможенник прервал его:
– Не нужно мне ваше самоназвание, – раздраженно бросил он.
Лин, не оборачиваясь, махнул рукой – и терминал тут же покрылся сетью символов. Таможенник углубился в изучение, минуты три прошли в томительной тишине.
– Я не могу пропустить вас, – с видимым удовольствием констатировал таможенник, убирая терминал. – Примите мои извинения и возвращайтесь в транспортную зону.
– Вы можете объяснить причину отказа? – осведомился Рауль.
– Вы и подобные вам не имеют права посещать Нумик-ла-тер-ска, – торжественно ответил таможенник.
– Простите, а в чем состоит отличие «меня и мне подобных» от прочих носителей разума?
– Вы и вам подобные самой своей жизнью оскорбляете дыхание Великого Прядущего, – возвестил таможенник. – Сказано Прядущим – «не возлежит имеющий с имеющим, а возлежит лишь с дарующей». Покиньте зону таможенного контроля.
Лин, до сих пор стоявший к ним спиной, повернулся и неспешно подошел к Раулю. И вдруг оскалился, да так, что Рауль аж вздрогнул. Зубы у Лина были белые. Взгляд – ласковый, добрый… добрый до колик в желудке.
– Сейчас ты у меня возляжешь с имеющим, причем здесь, у всех на виду, – процедил Лин. – Приоритет прохода по сиуру, основание – дестабилизация. Сиур закрыт. Тебе вызвать официалов Орина сюда? Запросто! Я вообще больше не открою этот сиур – и разбирайтесь потом сами – и с дестабилизацией, и с возлежанием, и со всем прочим. Ясно выражаюсь?
Таможенник оторопело кивнул.
– Пошли, Рауль, – позвал Лин. – Хватит. Считай, что в цирке мы побывали.
Рауль пожал плечами. Клео, с интересом созерцавший сцену, подошел к компании, проигнорировав таможенника вообще.
– Ортодоксы, – сказал он. – Любопытно.
– Прошу прощения, – вежливо сказал Рауль таможеннику. – Всего вам наилучшего. Идемте, ребята…
Машина подошла к Полосе. Пятый сел в нее первым, следом разместились блонди, последним сел Лин, показав на прощание таможеннику кулак. Тот, кажется, от линовской наглости обалдел настолько, что смог лишь снова кивнуть.
– А что, Пятый, – спросил Рауль, – такое отношение прописано в их официальных законах?
– Увы, есть, – вздохнул Пятый. – Нам на эти законы плевать, конечно… Но обычно мы их всё же соблюдаем. Сейчас, признаться, не очень хорошо получилось.
– А тут красиво, – задумчиво сказал Рауль. – Неужели все люди здесь такие же фанатики, как мужик на таможне?..
Цветущие яблони. Или деревья, похожие на них. Мелкие розовые цветы, целые облака белого, розового, лимонного дыма, осевшего на ветвях – так это выглядело с расстояния. А уж вблизи… Рауль с наслаждением вдохнул густой сладкий запах.
И дома были симпатичными, добротными – чем-то они напомнили Раулю старинные дома Терры. Не может быть, чтобы в таких домах жили злобные или невежественные люди. И все-таки – если на Индъере все казалось вольным, распахнутым навстречу ветру, просторным – то здесь все было чинно… Пасторально. Приглаженно даже, быть может…
– По большей части народ тут нормальный, но люди старались каким-то образом компенсировать свою же несостоявшуюся историю, – подтвердил его мысль Пятый. – Планету можно только пожалеть. Пойми, они просто по-своему защищаются. Поэтому очень часто какое-нибудь дурное правило возводится в ранг закона – только потому, что было изначально своим, а не привнесенным. Любой ценой сохранить своё, Рауль… Любой ценой.
Рауль только улыбнулся.
– С чего вы взяли, что я оскорблен этим демаршем?
– Это было – как если бы нас обвинили в том, скажем, что открытыми лицами мы оскверняем их веру, – подсказал Клео. – Слишком нелепо, чтобы воспринимать эмоционально.
Лин покивал, невесело усмехнулся.
– Зря я на него так рявкнул, – признался он. – Ладно, потом надо не забыть денег ему подкинуть, что ли.
Желтая Полоса шла по бесконечному саду, первое ощущение идиллии постепенно проходило. Ну да, сад… сад… сад… сад… Сколько можно?.. Клео недоуменно посмотрел на Пятого.
– Фрукты – предмет экспорта. Поэтому этот сад занимает четверть климатической зоны, – пояснил Пятый. – Вы как хотите, а я спать.
– Все равно очень красиво, – мечтательно сказал Рауль. – Планета-сад.
Он откинулся на спинку кресла и посмотрел вверх. Небо было зеленоватого оттенка, и лучи солнца пробивались сквозь лохматые края облаков.
– Вначале долго смотришь сверху – видишь атмосферу… – проговорил он. – Потом смотришь снизу – видишь небо… А вы не пробовали улучить момент, когда атмосфера становится небом? Интересно, должно быть…
– Да, в молодости, – ответил Лин. – На Окисте было запрещено выходить на катере в стратосферу, но мы всё равно выходили. Рвались куда-то… сами не знали, куда. Вверх, к звездам. – Он опустил глаза. – А теперь что? Вот они, звезды. А всё равно, ничего красивее в нашей жизни, пожалуй, что и не было.
– Красота в глазах смотрящего, – ответил почему-то Клео.
– Возможно, – кивнул Лин. – Что-то в этом есть.