— Это моя Гвен, — немного смущённо, но обрадованно пояснил Файтви.
— Много было шуму от этой женщины, однако Фланн Мак Фиах немного обращал внимания на этот шум. Он проследил, чтобы этой женщине дали ужин и не оставили спать под открытым небом, и сразу ушёл на переговоры с королём. Он попросил у нашего короля разрешения войти в гору и пройти под землёй через его владения. Наш король потребовал у него плату, но ему нечем было заплатить.
— В ваших краях не растут грибы-поганки? — перебил Файтви.
— В наших краях ничего не растёт. В конце концов король условился с ним так: Мак Фиах любым способом убирает войско наших врагов, которые как раз должны были напасть со дня на день, и это будет вместо платы. На этом они согласились. Утром Мак Фиах набрал в лавчонках наших ремесленников не меньше сотни дюжин хрустальных колокольчиков, отправился за день пути в берёзовый лес, который враги должны были проходить по дороге, и там подвесил колокольчики повыше на деревьях, спрятав их в листве. Ему помогали все, кто мог. Потом он отправил всех назад, а сам остался и стал ждать. Как только в лесу показалось вражеское войско, Мак Фиах сделал руками вот так, — поднялся ветерок, колокольчики зазвенели, и этот звон слышался отовсюду. Враги запрокинули головы и стали озираться, ища, откуда исходит этот звон. В конце концов все они сошли с ума и разбрелись по лесу. После этого Мак Фиах вздохнул, отряхнул руки и вернулся в город энков. Там все столпились вокруг него и просили у него что-нибудь на память, хоть лоскуток его плаща. «Я вам не святая Бригита, чтобы рвать мою одежду на части», — с отвращением сказал Мак Фиах, забрал свои вещи и девушку и ушёл, направляясь сквозь наши горы под землёй прямёхонько на север. А наши дети ещё долго после того лазили на деревья за хрустальными колокольчиками.
— Что же касается той девушки, что сопровождает Фланна Мак Фиаха, — добавил энк, склоняя голову набок, — то сдаётся мне, неплохо было бы, если бы она сама встретилась наконец со своим Файтви и высказала бы прямо ему всё, что она о нём думает. А то тут вся Ирландия скоро треснет от её любви к нему. По всему видно, он крепко запал ей в сердце.
— Ну что, — Мак Фиах идёт на север самой короткой дорогой. Он думает пройти королевство энков насквозь, — подытожил Файтви, когда они вернулись на свою стоянку, церемонно распрощавшись с энками. Тут он, нимало не медля, сунул два пальца в рот, чтобы распрощаться с тухлой рыбой и предать этот эпизод забвению, после чего примостился под кустом шиповника, подстелив плед, и вскоре уже спал крепким сном, да и Нэнквисс с Рори тоже стали укладываться. Файтви же тем временем у себя во сне, соскребая с камней очага убежавшую кашу, раздумывал, не принять ли ему, в самом деле, предложение Ингьяльда, сына Хёгни, и Бьярни, сына Сёльмунда, и не отплыть ли вместе с викингами в те края, где, как говорят, на серебряных ветвях растут золотые яблоки, в ручьях прыгают жирные ирландские лососи, и где, по словам самых что ни на есть достойных и уважаемых людей, есть много чего пограбить.
Клятва Гиппократа
— Вот скука-то, даже подраться не с кем! — пожаловался Рори, проснувшись с утра и потягиваясь. — Полгода всё никак не подвернётся настоящего дела!
При этих словах в щит, стоявший у него в изголовье, со свистом вонзилось несколько стрел.
— Э! — подскочил Рори и огляделся. Он сгоряча принял было это за шутку Нэнквисса, но когда с десяток каких-то одноглазых тварей, с виду пострашнее смерти, вооружённых чем попало, вылетел на него из-за ближайших деревьев, Рори как-то сразу вдруг понял, что Нэнквисс тут ни при чём.
— Это фоморы! — ахнул Файтви.
С этими словами он упал и крепко заснул. Нэнквисс, завидев врага, занялся своей боевой раскраской. Когда фоморы были уже в десятке шагов, Нэнквисс как раз успел развести сок ягод до нужного цвета, а Файтви-ап-Родри спал как убитый, поэтому один только Рори схватился за свой меч и приготовился защищаться.
Следующие четверть часа Рори, обливаясь потом, в одиночку отбивался от фоморов. И нету саги с описанием этой схватки, ибо настолько яростными и блистательными были атаки Рори, и настолько опасным и быстрым — сверкание его меча, что никакой язык и ничьё перо не в состоянии грамотно описать его боевые приёмы, за исключением удара с разворота в три четверти ногой в зубы. В тот день Рори раз и навсегда доказал, что воины Финна Мак Кумалла умеют быстро поворачиваться не только когда ухлёстывают за девушками.
Тем временем Нэнквисс во всём следовал обычаю. Он покрыл своё лицо красной краской и затем провёл поверх неё белые полосы, стоя на одной ноге и обернувшись лицом к востоку. Потом он подумал и добавил чёрные крапинки.
— Ну, скоро ты там? — окликнул его Рори, улучив мгновенье и тяжело переводя дыхание.
— Сейчас, сейчас, — спокойно сказал Нэнквисс, обводя чёрной краской глаза, затем втыкая в волосы орлиное перо и укрепляя его, чтобы получше сидело. После этого он не спеша расправил бахрому по всей одежде, сверху донизу. А потом он взял томагавк и раскидал всех не сходя с места, так что когда Файтви проснулся, кругом было так чисто, словно метлой подмели.
И всё бы ничего, но, на беду, Файтви попался на глаза единственный фомор, который не успел унести ноги и корчился в отдалении на земле с обломком меча Рори в ране.
— А это ещё что такое? — спросил Файтви у своих спутников, с трудом переводивших дух после сражения.
— Сейчас добьём, — пообещал Рори и направился к фомору, поигрывая мечом с обломанным концом клинка и загадочно улыбаясь.
У фоморов, как известно, только один глаз, на лбу, и в этом глазу при виде Рори отразилось сожаление о том, что он, фомор, всё-таки как-нибудь не уполз.
— Отойди, не видишь, — он тебя боится? — раздражённо сказал Файтви, усаживаясь на корточки возле фомора.
— И правильно делает, — сказал Рори, несколько сбитый с толку.
— Фоморы — это же совсем маленький народ. Вымирающий. Может быть, эти даже последние. Ты хоть понимаешь, что обломал свой меч об одного из последних фоморов, а, Рори? — скорбно спросил Файтви.
— Какая мне разница, об кого, если факт, что он теперь обломан? — пожал плечами Рори.
Файтви сплюнул и некоторое время молчал, прощупывая пальцами участок вокруг раны. Фомор жалко моргал своим единственным глазом, уставившись на Файтви, но терпел.
— Пора исчезать отсюда, — торопил Рори. — А то они сейчас вернутся и ещё не так нам насажают. Слышь, Файтви? — он потряс Файтви за плечо. — Хорошенького понемножку. Я тебе потом ещё парочку поймаю.
— Так, — сказал Файтви.
— Вот что, Нэнквисс, ты не смывай свою краску! — заметил Рори, видя, что Нэнквисс собирается уже сполоснуть лицо. — А то, если что, будешь её потом опять три часа размазывать!
Тем временем Файтви уже развязывал свою сумку.
— Как сказал Гиппократ, жизнь коротка, учёба много дольше, случай мимолётен, эксперимент рискован, судить трудно, — сказал Файтви, закатывая рукава.
— Ты что это собираешься делать? — с подозрением спросил Рори.
— Извлекать обломок меча, конечно, — не задумываясь отвечал Файтви, прокаливая на огне свои медицинские инструменты.
— Да ладно, — польщённо сказал Рори. — Оставь. Обойдусь я без этого обломка. Мне любой кузнец и так перекуёт. Э, — тут только до него начал доходить смысл сказанного. — Ты станешь с ним возиться? Да если мы останемся здесь хоть три минуты, мы покойники!
Но Файтви и ухом не вёл.
— Твой Гиппократ, — сказал Рори в приступе отчаяния, — уже давно улепётывал бы отсюда сломя голову. Если бы он хоть раз в жизни издалека увидел фомора, у него бы его клятва поперёк горла застряла!..