— Не волнуйтесь, обязательно проверим! — грозно рыкнул третий стражник.
Наверное, в нём капля драконьей крови была чуть больше других.
Но сейчас, после суток пути на шее ящера, с онемевшим от трения о жёсткую чешую задом и запечёнными гриль руками и лицом, я вовсе не собиралась упражняться в остроумии. И даже рада была сдаться на попечение стражи.
Только напоследок поблагодарила золотистого красавца за то, что по дороге он не скормил меня своим детёнышам — которые у него, возможно, были — а доставил сюда. И даже ни разу не пожаловался за всё это время. Дракон нежно проурчал, словно ему было жаль со мной расставаться, а затем взмахнул крыльями и вернулся к своему собрату, который в ожидании кружил в вышине.
Двое стражников проводили меня в замок — совершенно молча, а дальше мне осталось только рот раскрывать и хлопать ресницами от того, какая красота внезапно образовалась вокруг меня.
Я словно утонула в радужных переливах света, что наполняли галереи замка и его коридоры. Всё из-за множества цветных витражей в окнах. Даже простые каменные стены в игре бликов казались украшенными какой-то невероятной мозаикой. Я даже забыла, куда иду — только когда меня остановили перед низковатой клёпаной дверью, перестала восхищённо таращиться по сторонам. Один из стражников прошёл внутрь, послышались мужские голоса, а затем он вернулся и небрежным взмахом руки пригласил пройти.
Я уже обрадовалась было, что сразу встречу Хилда Фултаха, а уж он-то точно не откажет в помощи, так сказать, подруге своей племянницы. Но в довольно просторном кабинете, скорее похожем на какой-то архив, обнаружился только невысокий смуглый мужчина средних лет и довольно неприятной наружности. Впрочем, он был бы вполне обычным, если бы не жутковатые, чуть навыкате глаза, которые тут же вцепились в меня острым взглядом, как клешнями.
— Мейре Хингрэд? — промурлыкал он с истинно восточной патокой в интонации. — Проходите, проходите...
Я даже немного разочаровалась, когда не услышала что-то вроде “свет моих очей” или какой-нибудь “рахат-лукум моего сердца” в конце его фразы.
— Простите, как я могу к вам обращаться?
Мужчина, который так пытливо меня разглядывал, даже встрепенулся, словно позабыл о важном.
— Ох, простите! — он всплеснул руками. — Я Гувер Крайлет. Хранитель печати светлейшего лорда. А его самого пока нет. Он вернулся вчера, но вынужден был отлучиться по делам. Придётся подождать.
Ага, секретарь, значит. Хранитель печати, документов и списка дел на завтра.
— Мне жаль, что я ворвалась сюда так внезапно и в таком виде… Просто со мной случилась одна большая неприятность. И я вынуждена рассчитывать на помощь светлейшего лорда, чтобы попасть домой.
— Конечно! Конечно… — Гувер в очередной раз прервал занимательное занятие: изучение меня с головы до пят. — Эти дуавары! Они порой такие дикари! Мне сказали, вы прилетели на драконе?
В его голосе послышалось восхищённое придыхание.
— Да, я…
— Отлично. Отлично! — он с таким удовольствием повторял слова, словно они отдавались у него в голове какой-то только ему слышимой музыкой. Странный, однако, господин. — Для начала давайте избавим вас от этой жуткой цепи! Какое всё-таки варварство! — затараторил он, уходя вперёд по коридору.
Вообще можно было бы рассчитывать, что меня проводят к супруге Хилда — ведь она тут главная в его отсутствие. Но, насколько я поняла раньше, она глубоко на сносях — и беспокоить её так резко по меньшей мере невежливо.
Потому мне пришлось положиться на Гувера, который лично распорядился о том, чтобы для меня подготовили одну из гостевых комнат. Ждать пришлось недолго: и в это время местный слесарь всё же снял с меня треклятый наручник. Какое страшное облегчение!
Затем хранитель ключей проводил меня в светлые, небольшие покои и обвёл их рукой так, словно обставлял лично.
— Здесь вы можете остановиться, мейре. Как только вернётся светлейший, я обязательно вам передам. Я распоряжусь насчёт ужина для вас. Если вам нужно переодеться, служанки подберут вам платье.
— Благодарю! — я кивнула.
— Можно вашу руку, мейре? — вдруг попросил Гувер.
Я, признаться, немного растерялась, да и слегка оплавившаяся на солнце голова под вечер сообрадажа едва. Потому я протянула ему руку, гадая, что ему вдруг понадобилось? Поцеловать, что ли, хочет?