— Ну да, — изард закатил глаза. — Только мне не хочется, чтобы моя племянница была несчастна рядом с тобой и вынуждена была терпеть твоих любовниц.
Это, к слову, тоже не его дело, но пусть.
— Ты забегаешь далеко вперёд. Пока я просто хочу найти девушку, которая невольно попала в беду из-за меня.
Осознавать неприятно… Но так и есть. Он позвал Илэйн на поиски принца, он не смог сдержать зов собственного дракона и попытался затащить её в постель — в буквальном смысле. Так что отчасти — ладно, в значительной части! — он виноват тоже.
— Как я уже сказал, она была здесь, — перестал упрямиться Хилд. — Но её уже нет. Она попросила помощи. Сказала, хочет вернуться в Хэйвен. Ей нужно было отдохнуть и успокоиться после всего, что случилось. Поэтому она осталась в моём доме до утра… Но перед тем, как ты появился, улетела. Я дал ей дракона. Вообще удивительно, как легко она с ними управляется. Она сентида, верно?
Его выводы неутешительно точны. Чем меньше посторонних знает о способностях Илэйн, тем лучше. Но при всех вскрывшихся обстоятельствах и том шуме, что поднялся вокруг происшествия в Дааге, нужно быть совсем идиотом, чтобы не понять, кто она такая.
— Получается, так, — согласился Эдмер. — Значит, говоришь, она собиралась в Хэйвен? Так и сказала?
Пустынник перестал разглядывать двор внизу и сел за стол.
— Да, так и сказала. Мол, виновата перед лордом и хочу решить все недоразумения лично с ним.
Эдмер нахмурился: кажущаяся откровенность Хилда слегка удивляла и в то же время звенела скрытой неискренностью. Кажется, он говорил правду, но только отчасти. Где тут ложь или лукавство, не сразу поймёшь. Но скоро всё прояснится — и для выяснения подробностей придётся задержаться у него.
Чем дольше Эдмер находился в доме Фултаха, тем слабее ощущал собственную ипостась. А значит, Илэйн тут и правда уже нет. В чём подвох?
— Что ж… — он усмехнулся, расслабленно опуская руки на подлокотники. — Ты меня успокоил. Но знаешь, я так устал в дороге, устал ото всей этой беготни и проблем. Ты ведь не будешь против, если я задержусь у тебя до утра? Тем более, если ты говоришь, что Илэйн уже отбыла в Хэйвен сама. Значит, мы с ней обязательно встретимся.
Пустынник натянуто улыбнулся и рассеянно перебрал бумаги, что лежали перед ним. Похоже, его одолевали нешуточные сомнения: отказать невежливо, и оставлять гостя на целый день не хочется. Но едва он раскрыл рот, чтобы ответить, как в дверь постучали и внутрь заглянул крайне неприятный на вид хранитель лордовой печати Гувер Крайлет. Он воровато огляделся и, пригибая голову прошёл дальше.
— Позвольте, светлейший…
Рысцой подбежал к столу и положил перед Хилдом сложенный вдвое листок, а затем, постоянно кланяясь Эдмеру, спешно удалился. Фултах развернул послание и пробежался глазами по строчкам. И каким бы самообладанием ни хвалился, а его губы всё равно заметно побелели. Однако это было очень короткое замешательство: всего через миг пустынник взял себя в руки.
— Конечно, ты можешь остаться так долго, как пожелаешь, — проговорил он. — Я всегда рад видеть в гостях будущего мужа моей племянницы.
— Всё порядке? — уточнил Эдмер на всякий случай. — Если у тебя какие-то проблемы…
— Нет! Что ты, — он улыбнулся и добавил холодно: — Мелочи.
О мелочах не сообщают так загадочно и поспешно, от мелких неурядиц не начинает бегать взгляд, а пальцы не стремятся скомкать листок, на котором написаны скверные вести. Значит, случилось что-то достаточно значительное, что могло привести Хилда в кипящее внутри бешенство которое он всеми силами пытался скрыть.
Закончив разговор с Фултахом, Эдмер вернулся на террасу, где его давно дожидался Тургар. Вообще такая терпеливость была ему несвойственна. Но мысль о том, что он скоро встретит свою обожаемую Илэйн, похоже, заставляла ящера поступиться с собственными немедленными желаниями.
Он отдыхал на солнце, благостно вздыхая и время от времени разминая крылья. И в тот миг, когда они разворачивались, стража, которая несла пост неподалёку, напряжённо замирала.