— Алло, — отвечаю я.
— Здравствуйте, прекрасная Наталья, — слышу в трубке мужской голос. Сначала не понимаю, кто это, но после следующих слов все становится на свои места, — я не могу забыть вас после субботнего приема. Мечтаю пригласить на ужин, но что-то мне подсказывает, что вы не согласитесь. Поэтому предлагаю начать с малого, давайте пообедаем вместе? — ага! Щас прям.
— А вы действительно думаете, что если я пошлю вас с ужином, то с обедом нет? Вы меня плохо знаете.
— Моя память подсказывает, что знаю я вас, Наталья, намного лучше, чем может показаться, — говорит уверенно Стас.
— Она обманывает вас!
— Да? И ты хочешь сказать, что мы не учились в одном университете, и ты не была влюблена в меня когда-то? Я вспомнил тебя, Наташа! — вот сука!
— Если вспомнил, лучше сразу забудь! — резко говорю я.
— Наташенька, я понимаю, что поступил с тобой тогда не красиво. Но ведь прошло столько лет. Я многое понял за эти годы, изменился.
— Не ты один. Я тоже многое поняла и изменилась.
— Я заметил. Из невзрачной простушки ты превратилась в прекрасную женщину. А ведь я хорошо помню тебя. Я был твоим первым мужчиной. Такое не забывается.
— Не льсти себе. Ты прав. Такое не забывается, а со временем женщина понимает, насколько первый секс был убогим в ее жизни.
— Неужели этот неудачник, которого я видел рядом с тобой, лучше? Я могу дать тебе намного больше.
— Что, например?
— А что тебе нужно? Деньги, красивые шмотки, отдых на островах.
— Вот теперь для меня совершенно очевидно, кто из вас неудачник. Все это у меня уже есть, а ты не назвал ничего, что могло бы меня заинтересовать.
— Только не говори, что считаешь свою новую машину классной тачкой. Что-то твой ухажер помелочился. Такая женщина должна ездить на авто экстра-класса.
— Ага, и ноги раздвигать по щелчку пальцев. Найди себе такую, и вози ее на своей тачке и члене. Или тебе такие приелись?
— Ты права. По сравнению с тобой они — стая серых воробьев. Что ты хочешь? Скажи?
— Хочу, чтобы ты засунул себе в задницу все свои деньги! Сможешь? Или жопа треснет? А без них ты едва ли представляешь из себя хоть что-то.
— Зря ты так, Наташа. Я ведь и обидеться могу.
— А ты обидчивый?
— Нет. Поэтому тебе повезло. Даю тебе последний шанс. Бросай своего Костю и приходи ко мне. Не отвечай сразу. У тебя еще будет такая возможность, — только хочу послать его в жесткой форме, но этот козел отключается, даже не дав мне сказать хоть слово. Возмущенно смотрю на телефон. А в ответ тишина. Я о нем не вспоминала все выходные, очень надеялась, что он про меня тоже. Надеюсь, теперь отвалит. Снова невольно вспоминаю свою юность. Помню, как раньше готова была на все, чтобы он пригласил на свидание. Теперь бы многое отдала, чтобы забыл о моем существовании. Все. Хрен с ним. Косте не буду ничего говорить. Не хочу расстраивать.
Вечером мы заезжаем в больницу. Веронике уже лучше. Она уверенно сидит в кровати, сама ест и пьет, правда, одной рукой. Другая по-прежнему в гипсе. Сейчас она уже похожа на мою подругу. Это радует. Мужчины долго разговаривают в коридоре. Это понятно. Им есть что обсудить. Замечаю у Вероники на пальце кольцо.
— А тебя уже окольцевали, да подруга?
— Да, — улыбается она, — а тебя еще нет?
— Что я тебе сделала? — отвечаю я в своей прежней манере. — Ты же знаешь, я не люблю оков.
— А мне кажется, ты скоро поменяешь мнение, — задумчиво говорит Ника.
— Тебе кажется, — заверяю я. Даже не знаю, почему я так боюсь признаться кому-то, даже лучшей подруге, что для меня уже все изменилось. Это похоже на безопасную белую линию, которой я очертила нас с Костей, и не хочу никого пускать в этот только наш круг. Знаю, что это глупо, но ничего не могу поделать. Наверное, если бы мы сидели с Никой не в больничной палате, а на моей любимой кухне, и говорили по душам, я бы рассказала ей обо всем, что на душе, а сейчас не могу выйти из своего безопасного круга.
— Ладно, — говорит Ника. — Не буду тебя пытать.
— Правильно. Давай лучше о тебе. Долго еще здесь валяться собираешься?
— Я бы уже сбежала, да кто ж меня отпустит, — тяжело вздыхает Ника. — Да и боюсь, далеко не убегу. Без Егора я пока и шага сделать не могу.
— Выглядишь уже намного лучше, — говорю честно.
— Чувствую себя тоже почти человеком. Главное, не делать резких движений.
— Вот и не дергайся. Пусть Егор шевелиться. Он молодец.
— Да. Даже не представляю, что бы я без него делала.
— И не представляй.
Мы еще недолго болтаем, потом прощаемся, и я выхожу из палаты. Костя с Егором стоят неподалеку, разговаривают. Костя как-то слишком хмур. Говорим Егору до свидания и выходим на улицу.