Постучал в дверь. В ответ молчание. Подёргал ручку - заперто.
Выбил плечом. Темнота. Но тут сработал фотоэлемент, и слишком яркий после глубокой влажной тьмы свет ударил в глаза, ослепил на миг. А прозрев, я замер на пороге с похолодевшими ладонями и примерзшими к полу ногами.
Глава 12. Старый знакомый
Олег Громов
- Гриня, слышишь меня? Приём.
- Слышу, полковник.
- Поболтайся на орбите, пока я тут разберусь. И двигатели выключи. Приём.
- Есть, командир.
Мы вылетели с Григорием ранним утром, когда холодный диск луны побледнел, почти растворился в светлеющей голубизне, а тьму над горизонтом разогнала ещё робкая и слабая розово-золотистая полоска света. Я - на боевом космолёте, который угнал с корабля-сферы людей альтернативного мира, он - на челноке с нашего звездолёта.
Мы модернизировали мой боевой космолёт, оснастили всем оружием, каким только смогли найти и украсть из арсеналов, заброшенных или наоборот хорошо охраняемых. Я уже летал на разведку к Утилизатору и теперь в бортовом компьютере все цели были установлены. Но всё-таки я решил сделать ещё один виток.
Земля постепенно просыпалась, пропадали россыпи золотистых огоньков, робких, мерцающих как последние светлячки, когда на юге над морем встаёт рассвет. Оживали кварталы, проносились магнитопланы, и солнечные лучи разливались серебром в озёрах, морях, проглядывающие сквозь разорванные в лоскуты облака.
Солнце скрылось за горизонтом, кабина погрузился во тьму, только мягко голубели экраны, да едва заметно светились аналоговые приборы - на всякий случай они дублировали всю электронику.
Распахнулась до самого горизонта равнина, проглядывая изумрудной зеленью сквозь прорехи облаков. Выросло, похожее на белокаменный замок, здание Утилизатора, смутно прорисовались очертания городка, лежащего подковой рядом. И также равнодушно и бесцельно несла свои спокойные воды Западная Двина, розовела зеркалом под лучами набирающего силу солнца.
Вокруг здания Утилизатора зловеще громоздилась масса окрашенного в защитный цвет металла с торчащими хоботами - танки, бронированные роботы со стволами ракетных установок. По сути хлам. Эти машины смерти были совершенно беспомощны перед моей «стальной птицей». И отстукивает ритм ногой, я напел:
Там, где пехота не пройдёт
И бронепоезд не промчится,
Угрюмый танк не проползёт,
Там пролетит стальная птица.
«Цели зафиксированы», - система известила о том, что я уже видел на экране. С лёгким щелчком на панорамных экранах возникли мерцающие зелёным прямоугольники. И я лишь повернул ключ на старт. Раньше такой ключ нужно было повернуть трём людям в кабине - двум пилотам и бортинженеру, но умельцы в нашем лагере заменили панель. И теперь я мог всем управлять один.
С диким воем понеслись ракеты. Канонада взрывов заставила землю болезненно вздрогнуть, извергнув иглы ослепительно белого яростного огня. Вырвались на десятки метров вверх алые языки пламени, заклубился зловещий чёрный дым, поднимаясь к самому небу.
Обвитая шлейфом пыли и розово-чёрного дыма, проступила, смахивающая на шахматную ладью, белая башенка диспетчерской вышки. И я шмальнул по ней ракетой, оставив лишь груду обломков.
Как стая испуганного воронья поднялись и закружились на виражах истребительные флаера по спирали то вверх, до самого «потолка» - километров пятнадцати, то спускаясь почти до земли. И солнечные лучи срывались россыпью золотистых искр со стеклопластика фонарей.
Найти меня они не могли. Благодаря режиму невидимости космолёта, я то переходил на тысячную долю секунды в будущее, то в прошлое, и возвращался в настоящее. Странный пугающий эффект. Будто проваливаешься в молоко, и тут же оглушает смертельная тишина. А через миг врывается шум турбин и воздух обтекает со свистом фюзеляж.
Встревать в «собачью свалку» я не стал. Лишь снизился и, подождав, когда эскадрилья уйдёт подальше от Утилизатора, ударил электромагнитным зарядом. И находясь на недосягаемой высоте, наблюдал, как флаера беспомощно кувыркаются, кружатся, как осенние листья.
Кто-то из пилотов ещё пытался бороться, кто-то просто катапультировался и спустился на парашюте. Но ни один не смог управлять машиной без помощи отключённой мною электроники. И даже хваленная супер-пупер защита им не помогла.
В глубине души шевельнулось нечто, похожее на злорадство, смешанное с жалостью, что по сравнению с этими пацанами я - мастодонт, ещё умеющий пилотировать машину по аналоговым приборам. А они этого уже не умеют, и всё их хваленное мастерство основано лишь на тех знаниях, что загрузили в наночип в башке. Вырубить его к чертям собачьим и они станут дебилами, марионетками, у которых отрезали ниточки.