- Да! - заорал Кузьма. - Да, Громов! Ты крут! Крут!
Издал громкий, больше смахивающий на хриплый клекот, смех, отстучав по подлокотникам кресла победный марш.
- Молодец, Громов, хорошо ты освоил наш космолёт.
Знакомый голос, который меньше всего хотелось услышать сейчас, заставил рефлекторно передернуться. И холодок пробежал по спине, будто терморегуляция лётного костюма дала сбой. Но это лишь показалось.
На экране возник мужчина средних лет. Резко очерченные черты лица, длинный ястребиный нос, скулы не выделялись, но словно держали всё в определённых рамках, волосы зачёсаны назад, взбиты надо лбом, делая его ещё выше. Взгляд умных глаз проникал так глубоко в душу, доставая до самых печёнок, что я ощущал себя лягушкой, которую с любопытством разглядывают студенты, собираясь препарировать её.
Сидел пришелец в той же позе, что я всегда видел его. Немного расслабленной, белые сухие пальцы подпирают висок.
- Что тебя нужно Адам? - поинтересовался я.
- Ты - Громов. Ты нам нужен, - спокойно ответил Адам. - Ну и, разумеется, наш космолёт. Ты угнал его с нашего корабля, да ещё получил бионический протез. Я хочу, чтобы ты вернулся к нам. Иначе... - он покачался в кресле, сжал губы в тонкую линию, а глаза стали отливать ледяной сталью.
- А если откажусь?
- Ты видишь на экране два наших слейс файтера? Я пока выключил у них невидимость. Если ты откажешься, они с огромным удовольствием разнесут твой космолёт в роскошную звёздную пыль. Они вооружены не в пример лучше космолёта, за штурвалом которого ты с таким комфортом устроился. У тебя кончились ракеты, движок устаревший. А ведь с тобой много людей. Ты же благородный рыцарь без страха и упрёка. Спаситель! - он усмехнулся, сарказма в его тоне я не ощутил, но определённая издёвка все же была, и это заставило разозлиться.
- А если я соглашусь. Прилечу назад, вы скормите людей этелофактусам?
- Почему ты так решил, Громов?
- Потому что видел, как они убивает и жрут людей.
- Этелофактусы всеядны, - медленно и, даже с какой-то ленцой растягивая слова по слогам, ответил Адам. - Они едят любое мясо. Но обещаю, что люди не пострадают.
В висках громко и шумно забилась молоточками кровь, отдаваясь в горло.
Я догадывался, что ему нужно. Хочет, чтобы я сказал, где Мизэки Сакураи, но я не мог, просто не мог рассказать, что она мертва! Тогда Адам просто отдаст приказ уничтожить Землю.
- Громов! Полетим туда! - в каком-то лихорадочном исступлении Кузьма хлопнул лапищами по подлокотникам кресла. - Надерём задницу этим уродам! У нас тут крутые ребята с пушками! - хохотнул радостно.
- Да, Олег! - звонкий голос Мики ударил по ушам. - Полетим! Полетим к ним!
Подбежала ко мне, обвила за шею.
- Я смотрю, Громов, у тебя интересная компания, - Адам тихо засмеялся, глаза затуманились. - «Медвежатник» и дочка самого Модеста Моргунова.
Да, компашка действительно прикольная. Взломщик сейфов, не наигравшийся в войнушку, и царь-девица, готовая убивать всех подряд ради удовольствия. Раньше я как-то не задумывался, почему люди оказались в Утилизаторе. Считал их всех скопом невиновными, такими же, как я. Ну, возможно, какие-то мелкие кражи, драки. Но «медвежатник»? Хорошо хоть не хитмэн.
Но если бы они только знали, какой жуткий зверинец находится на этом корабле-сфере, куда звал меня Адам. Выбраться оттуда второй раз живым я уже точно не смогу.
Глава 13. Одной звезды я повторяю имя
Кровь. Очень много крови. Она расплывалась по поверхности воды и казалось, что ванна заполнена бурой жидкостью. Безвольно откинутая голова, лицо с плотно зажмуренными глазами, будто выточенное из того же белого мрамора, что и сама ванна, и ещё сильнее выделяющийся на всем этом фоне какой-то зловещий в своей черноте водопад волос, сосульками свисающих до пола.
Я вытащил из воды ставшим таким тяжёлым и неподъёмным тело, вынес в комнату и уложил на кровать. Из глубоко раскрывшихся ран кровь уже не сочилась. Хуже не бывает. Но все равно я кинулся к аптечке, вытащил пачку коллагеновых пластырей и облепил тонкие запяться, где зияли кроваво-чёрные порезы.
Мелко дрожащие пальцы никак не могли нащупать нужное место на обжигавшей смертельным холодом шее девушки. Тогда опустившись на колени, я приложил ухо к груди, с надеждой вслушиваясь в малейший звук. Ничего.