Рядом в кресле второго пилота ворочался, что-то выкрикивая, Кузьма, его большие в чёрной поросли руки беспорядочно блуждали, словно он искал опору, и никак не мог найти.
Нечто ослепительно яркое, похожее на мощный электроразряд, по спирали обтекло со всех сторон прозрачный пластик кабины, ослепив на миг, и пронеслось мимо, вновь погрузив в глубокую чернильную бездну, где мы неподвижно висели.
- Х-х-де мы? - выдохнул Кузьма.
Он тоже пришёл в себя, сидел в кресле ровно, только чуть сгорбившись, как от сильной усталости, когда позвоночник, кажется, отказывается держать всё тело.
- В чёрной дыре, - сказал я. - Ну или, если быть точнее, в червоточине.
Кузьма тихо матюгнулся, заворочался в кресле, как проснувшийся после спячки медведь, шумно, тяжело выдохнул.
- За каким хером нас сюда занесло, Громов?
- Я использовал «ловушку для Сверхновой» Артура Никитина.
- Чего?
Во тьме, едва разгоняемой призрачным аварийным освещением, сверкнули белки его глаз.
- Надо было уйти от преследования, - просто объяснил я. - А эта шутка создаёт как бы туннель в пространстве, чтобы можно было мгновенно переместиться куда-нибудь.
- А почему ты не захотел лететь на этот, как его, корабль? Как этот ушлёпок тебе предлагал?
- Кузьма, я там был уже, - устало вздохнул я. - Этот корабль и не корабль вовсе, скорее целая планета. И там черти что творится. Куча тварей, готовых тебя убить и сожрать. Они там как тараканы, или крысы. Только раз в десять больше. Ад кромешный.
- И за каким хером тебя туда занесло? Если там такая х...ня творится?
- Эти люди меня похитили. Хотели шантажировать Никитина, чтобы он выдал свою разработку. Руку мне отрезали, отправили ему как подарочек. Я оттуда еле выбрался.
- Да? Думал, что секта тебя похитила? А тут вона как, - Кузьма громко поскрёб заросший щетиной подбородок. А они ваще кто такие?
- Люди из альтернативной Вселенной. У них было устройство перемещения, но астероид его разрушил. Они вернулись в то место и время, когда такое же устройство должно было быть создано на Земле. В альтернативной реальности. Но промахнулись. На тот момент Никитин не успел его доделать. Так что похитили они меня зря. Но руку они мне вернули, - я усмехнулся. - В модернизированном варианте.
- Вона как.
Сомневаюсь, что Кузьма понял всё, что я рассказал сейчас. Также я не стал говорить о Мизэки Сакураи, которая и сделала мне этот бионический протез, помогла сбежать. И мне казалось тогда, что делала она это, потому что любила меня, дорожила моими чувствами. Но потом, когда мы нашли Никитина и узнали, что он завершил свою работу по созданию туннелей пространства-времени, она почему-то резко переметнулась на сторону своих прежних друзей. Предала меня.
А ведь рядом со мной была женщина, красивая и умная, заботливая и нежная. Она никогда бы не предала меня, уверен в этом. И я потерял её так глупо и страшно. Как холодными металлическими обручами стянуло грудь жгучей болью и перехватило горло. Почему я не смог спасти тебя, Эва? Поделиться собственным бессмертием, ну хотя бы немного, чуть-чуть. От навернувшихся слез защипало глаза. Огоньки, плясавшие на тёмных экранах, расползлись ярко-белыми с радужными потёками, кляксами с острыми краями, напоминая увеличенные во много раз звезды.
В голове почему-то всплыли строчки старинной песни:
Среди миров, в мерцании светил
Одной Звезды я повторяю имя...
Не потому, что я её любил,
А потому, что мне темно с другими.
И если мне сомненье тяжело,
Я у неё одной ищу ответа,
Не потому, что от неё светло,
А потому, что с ней не надо света.
Невыносимое одиночество накрыло с головой, погребло под своим плотным душным пологом. Вдруг показалось, что я совершенно один во всей Вселенной. Выдумал тех, с кем нахожусь сейчас рядом. Солнце, исчерпав запасы водорода, разогрелось, расширилось и поглотило Землю, уничтожив все живое. А мой мятежный дух носится теперь неприкаянно, вспоминая тех, с кем сводила судьба. И нет мне покоя, нет возможности освободиться от этой нестерпимой боли, нет её конца и края. Мой персональный ад, в котором нет никого, кроме меня. Нет чертей и кипящих котлов со смолой, в которых жарятся души грешников, но это ужаснее во сто крат, в миллион раз. И я не могу оборвать эти мучения.
И словно в ответ на мои мысли послышалось чье-то хныканье: «Мама, не бросай меня, пожалуйста. Не бросай. Не уходи!»
Странным образом, но подействовало это отрезвляюще, и первой мыслью было, кому-то нужна помощь. Это плакала, как маленький ребенок, Микаэла.
Девушка сидела, поджав ноги, скрутившись в невообразимый комок, явно не осознавая, где находится. Я подошел к ней, присел рядом, мягко приобнял.