Я вздрогнул, и, резко развернувшись, увидел девушку, прямо перед собой. Она возникла из ниоткуда, словно вынырнула из портала.
— Что уставился? Я всё время была рядом, — продолжила она спокойно. — Ты забыл, что у меня есть костюм невидимости?
Я схватил её в охапку, и не стесняясь прижался к её губам.
— Напугала меня, чертовка! — оторвался, с улыбкой изучил её лицо.
Она высвободилась из моих рук и направилась к парню, который поджидал нас. Я нагнал её:
— Мизэки, а ты видела этого… ну моего двойника? Что у него на уме?
— Не знаю, — ответила она и лицо стало серьёзным. — Почему-то я не могу читать его мысли. Совсем. Будто он робот или ещё кто-то. Абсолютная тишина.
— Вот как. Это хреново.
Длинный парень не удивился, увидев нас вместе. Только равнодушно мазнул взглядом по фигуре Мизэки.
— Пошли, покажу вам комнаты.
Когда проходили мимо одноэтажного домика, распахнулась тонкая фанерная дверь, вывалилось двое парней. Один из них хихикал, как юная барышня, а второй ржал во все горло, забрасывая голову назад. У обоих в руках было по бутылке, к которой они прикладывались. Шатались, едва стояли на ногах. Глаза мутные, взгляд блуждал где-то далеко. Наш сопровождающий только поморщился, на лице появилось гадливость, и он что-то пробормотал себе под нос. Словно ему было стыдно за поведение сотоварищей. Впрочем, я и так понял, что никакой это не военный гарнизон, а скорее бандитское логово.
Высохшая земля потрескалась, из-под ног сыпались комки грязи, кое-где пробивались жухлые пучки травы. Рядом с полуразвалившимся строением, смахивающим на бывшую оранжерею, у стены стояла тележка на одном колесе со спущенной шиной. На ней валялся генератор, такой старый, словно он пролежал на дне морском лет двести, и ржавчина почти сожрала его.
Под деревянным навесом трое парней резались в карты. Когда мы проходили мимо, один из них кинул замасленную шестёрку пик, что явно не понравилось его товарищу. Он вскочил, матерно выругался и схватился за нож, воткнутый рядом с бумажной тарелкой, на которой устроили пиршество жирные чёрные мухи. И за нашей спиной я услышал шум потасовки, вопли и возню. Но наш охранник даже не обернулся, видно это не было событием, стоящим его внимания.
Свернули к группе деревянных бараков под округлыми крышами, но миновав их, оказались перед парой аккуратных трёхэтажных домиков, вполне приличных, даже штукатурка ещё не обвалилась, только в паре мест на стенах рисовались грязные потёки.
Когда Мизэки ушла в свою комнату, я с удовольствием растянулся на большой кровати, и только сейчас ощутил, как зверски, просто смертельно устал. Хотелось только вымыться и завалиться спать. Я пролежал пару минут, потом приподнялся, заметив, что парень не ушёл, стоит в дверях и на худом лице блуждает слабая улыбка, будто хочет что-то спросить, но жутко стесняется.
— Полковник, — наконец, выдавил он из себя фразу через силу. — Научите меня управлять этой штукой? Ну, вашим космолетом.
Застенчиво и почти подобострастно взглянул.
— Тебя как зовут?
— Штырь.
— Нет. Реально. Не кликуха эта поганая, а имя. Настоящее.
— Григорий Кирилов.
— Возможно, смогу, Гриша. А ты где лётному делу обучался? В академии, в аэроклубе?
— Нигде, — удивив своей честностью, парень помрачнел, ярко-голубые глаза погасли, словно выключил свет лампы. — Так, немного летал, когда возможность была.
— А скажи, есть в вашем отряде настоящие пилоты? Ну скажем из тех, кто раньше служил на базе воздушно-космических сил Моргунова?
— Да, есть.
— Ясно, — я замер на миг, стараясь сдержать внезапно заколотившееся сердце. — А Яна Беккера среди них нет?
— Беккера? Нет, конечно. Он же погиб во время налёта на лагерь секты. Об этом по всем каналам показывали.
Сердце подскочило к самому горлу, рухнуло с высоты и волны бессильной безнадёжности захлестнули с головой.
— Погиб? Это точно?
— Ну не знаю, насколько точно. С ним была эта журналистка Эва Райкова. Что потом книгу написала об Громове. Она знает. Может рассказать. Она у нас в отряде.
— Журналистка была вместе с Беккером? Серьёзно? А что она там делала?