Вне себя от досады и ярости, я бросился на это бревно и изо всех сил стал бить кулаками. И тут живая масса вздрогнула, словно от боли. Дикий визг ударил в барабанные перепонки. А я радостно замахнулся, чтобы ударить ещё раз. Мама дорогая! Из левой руки у меня торчало лезвие с острой кромкой. Я хотел именно такое!
Я оседлал чудище и с удовольствием воткнул в него своё оружие. Длинный острый клинок вошёл как в масло, распоров плоть. Оно развалилось под моей рукой, как хороший кусок говядины под тесаком опытного мясника. И я с удовольствием раскромсал гадину.
Расшвыряв ногами останки в стороны, бережно поднял обмякшее, сразу ставшее невыносимо тяжёлым тело. Прижал к себе. Пару долгих мгновений, показавшихся вечностью, я ждал.
— Что это было? — Мизэки, наконец, открыла глаза, всхлипнула.
И вдруг заплакала. Горько так, будто прощалась с кем-то дорогим.
— Некогда плакать. Некогда. Пошли.
Я потащил её к свисавшей с нижнего яруса полуразвалившейся лестницы. Надеясь, что она выдержит. Придерживая девушку одной рукой, подёргал за остатки перил. Вроде крепко. Помог Мизэки поставить ногу на нижнюю ступеньку. И девушка на удивление проворно забралась вверх. А я в мгновения ока оказался рядом.
Так мы перебрались на верхний ярус. Я подхватил оружие и мы осторожно, уже не спеша, начали пробираться в конец.
— Уф, вот наконец пришли, — я поднял дезинтегратор, чтобы очистить ворота от живой массы.
Но стоило мне поднять пушку, как раздался грохот, мостки заходили ходуном. Топот стада слонов в саванне. Страшный удар сотряс зал. Дверь вывалилась. И я с удивлением обнаружил, как открывшийся проход загородило существо, размером с трёхэтажный дом. Смахивало оно на слона, но вместо задних ног у него были гусеницы.
— Ну ни х… себе, — только успел сказать я.
Как из отверстия под хоботом вырвалась струя огня. Я успел оттолкнуть Мизэки за свою спину и согнуть левую руку перед собой, надеясь, что силовой щит сдержит огонь.
Какое там! На меня обрушилась адская, ни с чем не сравнимая боль. Я слышал свой дикий вой, будто он исходил не из моей глотки, а отовсюду, отдавался эхом. Перед глазами вспыхнули мириады сверхновых, и я рухнул в бездонный колодец с тьмой.
Но через мгновение, как показалось, открыл глаза и тут же увидел обеспокоенное лицо Мизэки. Она вздохнула и слабо улыбнулась. Я оглядел себя. Мизэки, видно сумела перетащить меня к самому началу нашего пути. Под люк, из которого мы выпрыгнули.
Чудовищное пламя должно было сжечь меня до костей. Но с изумлением я успел лишь увидеть, как исчез последний ожог, отвалилась толстая чёрная корка, а на её месте зарозовела здоровая кожа.
Я встал, отряхнул куски собственной сгоревшей плоти и огляделся. Бессмертие такая штука, что иногда ею совсем не радуешься. А чудище так и стояло в воротах, отрезав путь к свободе.
— Это что за монстр? — спросил я. — Живой?
— Нет. Это робот.
— Отключить сможешь?
— Нет, у него столько степеней защиты…
Мизэки с такой безнадёжностью помахала головой, что я матерно выругался и с досадой стукнул ладонью по хлипким перилам.
— Но если его оглушить чем-то, устроить замыкание, — быстро добавила девушка. — Я смогу проникнуть в его процессор и сбить настройки.
— Я понял.
Уперев руки в боки, я походил по мостку туда и обратно. Задрал голову вверх и вгляделся в потолок.
— Там у вас кабели? Высоковольтные? Они в рабочем состоянии?
Мизэки тяжело вздохнула, и её взгляд говорил без слов, что я сморозил глупость. Но если идея, кажется поначалу глупой, это вовсе не означает, что она не верна.
— Если ты даже сумеешь перерубить их, получишь такой разряд тока…
— Сколько конкретно?
— Около двух тысяч.
— У, это пустяки.
Не обращая внимания на перекошенное от ужаса лицо девушки, деловито огляделся. Самый верхний ярус мостков как раз находился под самым потолком. Но как туда забраться? Придумать верёвку, липкую паутину, чтобы они вылетели из моей левой руки, я не собирался. Вспомнил, что предусмотрительно захватил с собой самую обычную лестницу с кошками. Вещь старинная, но такие вещи редко подводят.