Юджин Ваальд
Ловушка для Сверхновой
Глава 1. Диверсия на космодроме
Артур Нортон
Оглушительный рёв аварийной системы заставил подпрыгнуть на кровати, спросонья я решил, что началась война. На голоэкранах, окруживших хищной стаей, творилось что-то невообразимое - каша из мигающих красных огней, быстро сменяющиеся схемы, столбики цифр. Мельком взглянув, разбираться подробно не стал, я выбежал на балкон и застыл в отчаянье - горизонт вспучивался зловещими серо-оранжевыми клубами дыма и огня.
Уже через пару минут, нацепив брюки и рубашку, взбежал по лестнице наверх, на крышу с взлётно-посадочной площадкой и бросился в кабину флаера.
- Говорит Артур Нортон. Код "красный". Дайте "свободный коридор", - бросил в шлемофон. - Быстро!
- "Свободный коридор" установлен, - равнодушный, лишённый эмоций голос диспетчера готов был свести с ума. - Передаю координаты...
Флаер, словно огромная летучая мышь, свалился с края площадки, но тут же взмыл вверх, понёсся между высоких башен мегаполиса.
Уже издалека я увидел, как яркий свет прожекторов шарит по разрушенному космодрому, выхватывая упавшие фермы, разбросанные останки ракет, обвалившиеся здания заводов.
Я так резко отбросил штурвал от себя, что несчастный флаер чуть не шмякнулся носом о землю, неподалёку от высокой бетонной стены. За ней на фоне светлеющего предрассветного неба танцевали багровые языки пламени, словно там бушевал огромный дракон. Резкий запах гари и керосина бил в нос. Вокруг скопились пожарные флаеры, медпомощь. Выскочив из кабины, я пару раз сделал вдох-выдох, чтобы унять колотящееся сердце. И одёрнув рубашку, направился к воротам, где маячила массивная фигура начальника службы безопасности Томаса Флинна, полицейских и, конечно, вездесущих репортёров, которые как акулы, чуют смерть за сотни километров.
- А, господин Нортон, - не стесняясь, Флинн бесцеремонно отодвинул одного из журналюг, тощего, сутулого субъекта в чёрных круглых очках.
- Какие масштабы разрушений? - бросил я, не здороваясь.
- Ну... Похоже, мы потеряли три готовых ракеты. Они стояли на старте. Фермы сильно повреждены. Вернее... Да... Серьёзно пострадал завод шлюзовых аппаратов ... В общем... - Флинн замялся.
- Да всё к чертям собачьим разнесло, Артур! Три месяца работы! Твою ж мать... Убью мерзавцев!
Поток изощрённых матерных ругательств прозвучал, как рык голодного тигра, заставив репортёров инстинктивно отшатнуться. Шон Андерсон, командир отряда пилотов, в выражениях не стеснялся. А внешностью и повадками напоминал гепарда - высокий, поджарый и немного сутулый. Небрежно засученные рукава форменной рубашки демонстрировали крепкие предплечья и тонкие не по-мужски изящные запястья. Густые, растрёпанные волосы отливали в свете пожара медью. На узких плечах болталась видавшая виды куртка пилотов Второй мировой - бомбер. Тёмно-серые форменные брюки, идеально отутюженные, с щеголеватыми стрелками, но перепачканные в грязи, серой пыли.
- Кого ты собрался убивать, Шон? - я тяжело вздохнул.
- Да сам знаешь! Мать их! Говнюков из секты! Суки! Мрази! - Шон сжимал и разжимал кулаки, будто тренировался перед ударом.
- А что, полиция уже это выяснила?
- Да и так всё ясно! - Шон с силой ударил кулаком по собственной ладони.
- Да, господин Нортон, - вмешался Флинн. - Похоже на то.
- Ну, как вы это допустили? - я не мог отвести взгляда от площадки перед космодромом, с которой одна за другой взлетали, смахивающие на больших чаек флаеры скорой помощи. - Сколько людей... поги... пострадало?
Бушевавший огонь, обильно залитый пеной с пожарных флаеров, стал утихать. Пылающая алая стена опала, сменилась на траурную седую дымку, словно от погребального костра. Солнечные лучи робко пробивались сквозь неё. Никак не мог решиться пройти на территорию космодрома. Оттягивал момент. Видеть, что осталось от трёхмесячных трудов, не хотелось.
- Ну, не знаю, господин Нортон... - Флинн почесал в ухе, шумно втянул носом воздух, затем выдохнул. - Семь человек погибли. Много раненных. Точно не знаю.
- Не знаю, господин Нортон. Не знаю, господин Нортон... - издевательски передразнил его Андерсон. - Флинн, это ваша гребанная проблема! - голос Шона заставил начальника службы безопасности вжать голову в плечи, что выглядело комично при его габаритах. - Не допускать на полигон этих уродов! Почему вы не проверили, кто работает? Почему?!
- Ладно, Шон, не злись, - я, как можно мягче похлопал багрового от злости пилота по плечу. - Это и моя вина. Торопились, набирали в последнее время черти кого. Вот и получилось. Пошли лучше, посмотрим, что там ... осталось.
К обеду я уже знал подробности. В своём кабинете просматривал отчёты на голографических экранах, задерживаясь на каждом буквально секунд на пять-десять - этого было достаточно, чтобы запомнить навсегда. Феноменальная память - это и благо и кара.
Солнечные лучи, пробиваясь сквозь высокие, от пола до потолка, окна, чертили золотистые многоугольники на полу - имитацию наборного паркета, а едва заметный запах леса, свежей листвы создавал иллюзию, что аромат издаёт именно нагретое дерево. Кабинет свой я любил, обставил по своему вкусу. Низкий диван, пара каплеобразных кресел из особого нано-материала, который помнил каждый изгиб тела, поэтому лежать, сидеть на них было невероятно удобно, словно находишься в невесомости. Цвет менялся под настроение. Сейчас - светло-голубая гамма, чтобы успокоить нервы. Хотя больше всего я любил оранжевый цвет. Цвет солнца.
На стеклянной столешнице низкого столика остывала пятая чашка крепкого кофе, источая резкий аромат. Толстые сэндвичи горкой лежали на белой фарфоровой тарелке. Нетронутые. Кусок в горло не лез.
Заметив на экране разноцветное людское месиво, я схватил в горсть и перебросил на общий экран.
- Это война! - внезапно обрушился объёмный резкий звук. - Это война! Очищающий свет! Очищающий свет! - скандировала толпа. - Сверхновая несёт свет очищение! Очищение! Очиститесь, братья и сестры! Очиститесь! Спаситесь от греха!
Багровые от напряжения лица - детей, взрослых, женщин, мужчин, чёрные провалы разверстых ртов. Из которых вырывались проклятья и призывы убить всех, кто стоит на пути очистительного света. И всем надо принять его, спастись. Белые, синие, красные рубашки мужчин, платья в цветочек и горошек на женщинах.
Я подошёл ближе. Толпа словно расступилась, обволокла меня со всех сторон. Да, вот эти люди, кого Андерсон готов был задушить своими могучими руками. Я всматривался в их лица, пытаясь понять, что движет ими, зачем они так кричат. И каждый звук вонзался в голову, словно раскалённый металлический штырь.
Я передвинул панораму влево, потому вправо - а вот и он. Этот человек возвышался, как валун посреди бурлящего, горного потока. Неприметный, небольшого роста, плотный, с округлыми плечами, немного сутулый, аккуратная стрижка тёмных с проседью волос. За толстыми линзами очков в чёрной анахроничной оправе - маленькие глаза неуловимого цвета. Одет в тёмно-серый свитер, из-под которого виднелся воротничок белой рубашки и тёмные, широкого покроя брюки. Выглядел, как пастор маленького прихода в провинциальной глуши, или учитель воскресной школы. Полные губы растянула едва заметная, но совсем не злобная, улыбка. Он молчал, не двигался, лишь наблюдал. Но интуитивно каждый понимал - вот он, дирижёр, лидер. Тот, ради кого эти люди пойдут даже на казнь.
Гордон Макбрайд, лидер секты "Очищающая сила сверхновой", которая подозревалась в диверсиях на космодроме, в лабораториях. Но доказать это полиция не могла. Почему-то не могла. Копам не удалось схватить живым ни одного террориста - все они погибали, уничтожая себя и дело моих трудов и команды.
Я пытался вызвать у себя отвращение, ненависть к этому человеку, но не мог. И это злило и выводило из себя ещё сильнее, чем беспомощность и бессилие перед врагом.
Экран перечеркнула красная надпись - важное сообщение. Голограмма реалистично, даже слишком, отобразила широкое кожаное кресло с изящными загнутыми как лапы льва подлокотниками. И сильно немолодого мужчину, чей возраст увеличивал старомодный костюм-тройка. На первый взгляд из-за слишком крупного носа, нависавшего над роскошными усами, он производил комичное впечатление. Но стоило взглянуть ему в глаза, глубоко утопленные под косматыми бровями, становилось не по себе.