26
Атаку на село Красное, как это обычно бывает у немцев, предварил его артиллерийский и миномётный обстрел. А с севера пошли танки, проскользнувшие мимо Орменки. На этот раз — уже под фланговым огнём заговорившей от Платового Дуба противотанковой артиллерии. Так что «панцерам», чтобы не подставлять более слабые борта, пришлось развернуться на деревушку.
Позиция противотанкистов, прямо скажем, была никчёмной из-за мешавших целиться зарослей вдоль ручейка Рог, и немцы посчитали, что пара трофейных БТ вполне справятся с занозой. Так и шли, прикрываясь кустами и деревьями, пока не приблизились к зоне действия расчётов противотанковых ружей. Одну из «бэтэшек» сначала обездвижили, а потом подожгли. Вторая же оказалась более удачливой, и, кроме уничтожения пары расчётов ПТР, сумела подбить пушку Зис-3. После чего, также маскируясь за кустами и деревьями, ушла догонять основную массу танков.
Естественно, заслон, оставленный в Красном, атаки с двух сторон — танками с севера и пехотой с юго-востока, из-за железнодорожной насыпи — не выдержал, и под прикрытием артиллерийского и миномётного огня отошёл к станции Пильшино. Там, в Красном, немцы потеряли ещё один танк, лишённый гусеницы удачным броском связки гранат. Потеря не абы какая, учитывая количество атакующей техники в пятнадцать единиц, да и с таким повреждением «панцер» восстановят до конца дня, но хоть что-то.
Так же быстро сдали и станционный посёлок. С той разницей, что немецкий «Гочкис» просто разорвало взрывом противотанковой мины, установленной в снежной каше дороги, соединяющей село и станцию. После чего немцы реально нарвались на крепкую оборону по опушкам тех самых рощиц, где произошла первая часть «Бородинского сражения». Пара Т-55 буквально за две минуты сумела уполовинить «вырвавшиеся на оперативный простор» танки противника.
Передышка, пополнение боеприпасами, и вот уже семь уцелевших «панцеров» в сопровождении пехоты накатываются на «прыщ» капитана Зарубина. Не зная, что после отвода атаковавших накануне Красное и станцию Т-55 дальние подступы к позиции на возвышенности были заминированы. Итог — уменьшившееся на три единицы «поголовье» «роликов»: один танк стал жертвой противотанковой пушки, а два подорвались на минах. На том атаки на позиции бригады западнее Бородино в тот день завершились. Даже в Лопуши, помимо беспокоящего огня, никакой активности не наблюдалось.
Зато вовсю гремело где-то районе Михайловского, который мотострелки сдали стрелковому полку, подошедшему от Ревнов. Канонада грохотала там целый день, как и в Орменке на северо-западе.
— Что-то подсказывает мне, Пётр Михайлович, что завтра нам придётся драться в полуокружении, — покачал головой начштаба бригады майор Затонский. — А то и вовсе немцы, оттеснив соседей к Дуковскому и Евтиховскому, ударят нам в тыл.
— Не веришь, что соседи удержатся?
Майор покачал головой.
— Они уже неделю пятятся. Мы жалуемся на потери в личном составе, а у них от полка едва ли половина осталась. На сегодняшнее утро. Что будет к вечеру, должен сам догадываться: должен помнить июнь в Белоруссии.
Связи не было ни со штабом 50-й армии, которой формально подчинялась гвардейская мотострелковая бригада, ни со штабом фронта. А для того, чтобы отступить по собственному разумению, ситуация ещё не выглядела столь отчаянной. Отход без приказа — гарантия попасть под суд, поскольку возможности бригады для обороны далеко не исчерпаны.
— В общем, Семён Яковлевич, я предлагаю действовать по принципу, слышанному от одного из добровольцев: лучшая защита — это нападение.
Полностью занять Орменку до удара бригады немцы не успели. Пусть он и был спланирован «на скорую руку», но роты Т-55 в сопровождении мотострелковой роты на БМП-1, накатывающихся по полям с юго-востока, хватило, чтобы не только отбросить фрицев от села, но и прогнать их к Первомайскому.
— У вас есть связь с дивизией? — спросил Гаврилов, приехавший в Орменку уже по темноте, у командира полка майора Драницына. — И какой был последний приказ от командира дивизии?
— Только радиосвязь. А приказ был — продержаться до вечера, после чего отступить к Старому и Новому Каплино на соединение с дивизией. Вы же, товарищ полковник, видите, что от полка остался только батальон, — попытался тот оправдаться за то, что собирается открыть фланг бригаде. — Не поможете с эвакуацией раненых в Выгоничи? У вас же, кажется, железнодорожное сообщение с Брянском ещё действует. А то до Каплино раненые своим ходом не дойдут.
— Помогу. И немцев немного задержу, чтобы они вам «на хвост» не сели, — кивнул Пётр Михайлович.
Эвакуация раненых затянулась часов до девяти вечера, но к этому времени все боеспособные красноармейцы полка, оборонявшего Орменку, уже ушли в направлении Евтиховского. По летним меркам, отступать им к Старому и Новому Каплино недалеко, всего пятнадцать вёрст, но по заснеженным дорогам — к утру бы поспеть пройти это расстояние. Тем более, неся на себе боеприпасы, уцелевшие миномёты и волоча за измученными конями остатки полковой артиллерии.
Оказалось — очень вовремя: едва командир бригады вернулся в штаб, Семён Яковлевич доложил складывающуюся обстановку. Стрелковый полк, целый день отбивавший атаки немцев в Михайловском, отводят в Ревны, оказавшиеся вторым эшелоном обороны дивизии в которую он входит: продолжая атаковать Михайловский, немцы от Переторгов ударили на Гаврилково, и после тяжёлого боя наши передовые части отошли к Гололобово.
— Значит, завтра их пехота перережет железную дорогу в районе Хутора Бор или между ним и Десной, — сокрушённо покачал головой полковник. — И тогда они точно ударят с востока на Выгоничи.
— В штабе армии считают также, — подтвердил Затонский. — И дали разрешение на отход в район Октябрьское — Добрунь.
— Связь со штабом армии восстановилась?
— Да, его перенесли в Дятьково, поэтому днём и невозможно было связаться. Жирятино немцы тоже сдали, но соседям подошло подкрепление, и в районе Каплино они какое-то время ещё продержатся. А Брянск с юго-запада будут обороняться по линии Бетово — Глинищево — Теменичи — Тешеничи.
Гаврилов посмотрел по карте, после чего задал вопрос:
— Не интересовался обстановкой на направлении главного удара Гудериана?
— В общих чертах. 13-я армия нанесла удар во фланг его танковой группе и отодвинула линию фронта от Локтя на юго-восток. 26-я армия дерётся на подступах к Орлу, а соседняя с нами 3-я отошла к Навле, и ей поставлена задача не допустить прорыва танков к Брянску с юга.
— А сейчас связь со штабом армии действует?
— Да вроде бы, — пожал плечами Затонский. — А зачем тебе?
— Хочу получить разрешение отложить отход бригады на новые позиции на сутки.
Взгляд начальника штаба выражал полное недоумение.
Раннее утро 29 декабря началось для немцев, половину ночи рывших окопы и закапывавших в землю танки западнее Первомайского, со шквального налёта практически всей артиллерии бригады, стрелявшей с максимальной интенсивностью. Гаврилов и Затонский, зная о том, что уже сегодня к вечеру гвардейцы отойдут на новый рубеж, решили не жалеть снарядов и мин. И утренние сумерки озарились сотнями разрывов, казалось, бесконечно долго вздымавшихся на немецких позициях. А потом в атаку пошли две танковые роты Т-55 в сопровождении практически всей пехоты, что они сумели выделить без ущерба для обороны рубежа вдоль железной дороги.
Уже спустя час после начала артобстрела немцев выбили из Мусинского. А ещё через два часа в результате встречного танкового боя гитлеровцы оставили центр Малфинского сельсовета. Две роты Т-55 при поддержке почти трёх десятков боевых машин пехоты не оставили никаких шансов танковому батальону и пехотному полку, заночевавшим там. Но едва затих бой, немедленно началась эвакуация в Выгоничи подбитой боевой техники, раненых и трофеев. Не сильно повреждённые немецкие танки, бронетранспортёры и грузовики, обливались бензином и поджигались, в стволы брошенных пушек засовывались гранаты, а лёгкие противотанковые орудия давились тридцатишеститонными танками. Так что гигантский столб чёрного дыма, поднимающегося над Малфой и её окрестностями, даже без доклада в штаб бригады давал понять, что «прощальный хлопок дверью» гвардейской мотострелковой полковника Гаврилова удался на славу.