— Товарищ Фитин, вы считаете странным то, что германский немец столь регулярно встречается с американским немцем? Эти встречи могли носить и чисто личный характер. Например, родственникам этого… Шварцмюллера, проживающим в Германии, понадобились дефицитные лекарства, поставки которых в Рейх не производятся.
— Могли бы, товарищ Калинин, если бы не некоторые нюансы. Во-первых, предки Шварцмюллера переселились в Америку ещё в середине девятнадцатого века, и этот дипломат до сих пор ни с кем в Германии отношений не поддерживал. Во-вторых, у нас есть основания для того, чтобы считать, что Шварцмюллер связан с американской разведывательной службой, работающий на государственный департамент САСШ. А в-третьих, при помощи специального оборудования, предоставленного потомками, нам удалось записать последнюю из встреч. В ходе них обсуждалось нынешнее положение на фронтах, а также указывалось на желание правящих германских кругов начать переговоры о прекращении состояния войны между Третьим Рейхом и Северо-Американскими Соединёнными Штатами.
— Сами объявили американцам войну, а теперь решили покаяться? — хихикнул Михаил Иванович.
— Примерно так, товарищ Калинин. И в знак серьёзности своих намерений двигаться в направлении мира Гитлер готов выступить по радио с признанием ошибочности своего шага, сделанного в надежде на вступление Японии в войну против нас.
— Что конкретно обсуждалось? — сделал попытку перейти от лирики к делу Молотов.
— Первые две беседы, скорее всего, подпадают под определение «зондаж»: судя по намёкам из более позднего разговора, Вертер выяснял у американца, имеются ли в официальных американских кругах люди, склонные к примирению с Германией. А в третьей — возможны ли в принципе контакты ответственных лиц двух государств, которые предшествовали бы мирным переговорам.
Нам удалось установить, что Шварцмюллер получил соответствующие инструкции из Госдепартамента, согласно которым он и действовал. И решающим в одобрении продолжения его встреч с Вертером стало обещание последнего поделиться с американцами некоей разведывательной информации технического характера, которая коренным образом может изменить их представления о состоянии советской экономики и искренности руководства Советского Союза с союзниками.
В ходе этих, с вашего позволения, бесед, Вертер высказал мнение, «совпадающее с мнением германского руководства», о том, что СССР втайне готовится после разгрома Германии оккупировать всю Европу и добиться мирового господства за счёт полученных «нечестным путём» неких научных знаний. Знаний, представляющих угрозу не только немцам, но и американцам, а также всему миру. И «большевистских варваров следует остановить совместными усилиями всего цивилизованного мира».
— Вы-ы-ы хотите сказать, что немцы готовы передать американцам информацию о наших связях с потомками? — указал на начальника разведки чубуком трубки председатель ГКО.
— Скорее всего, да, товарищ Сталин. После провального наступления на Москву и нашего контрудара, отбросившего противника даже западнее тех позиций, с которых они начинали наступление, немецкая армия оказалась обескровлена. Гитлер был вынужден мобилизовать всё взрослое мужское население в возрасте до 45 лет, в оккупированных немцами странах массово формируются национальные подразделения, которыми он намерен заменить часть разгромленных немецких дивизий. Но обучение мобилизованных потребует минимум три месяца. И германские генералы не строят иллюзий относительно стойкости этих вояк. При этом Гитлеру приходится отвлекаться на вспомогательные направления: Африка, оборона западного побережья Европы. Поэтому он и ищет возможности, как минимум, сосредоточиться на Восточном фронте, а как максимум — привлечь на свою сторону империалистические государства, вынужденно согласившиеся на союз с нами.
— Объём информации о наших контактах с потомками, об используемой нами техники потомков, которым располагают немцы, нам примерно известен. По документам, переданным товарищу Судоплатову этим самым Шульце, — уточнил Вождь. — Как вы считаете, товарищ Фитин, американцы могут поверить заверениям немцев о том, что нам помогают потомки?
— Не без сомнений в достоверности полученной от немцев информации, товарищ Сталин, но могут, — подумав пару секунд, утвердительно кивнул начальник 1-го управления НКВД. — Для того, чтобы они отбросили все сомнения, немцам придётся передать американской стороне ряд образцов трофейной техники. Но в первую очередь, как мне кажется, за океаном попытаются получить такое подтверждение от нас. Мол, немцы распространяют всевозможные небылицы, и нам хотелось бы получить официальное опровержение их вранья. Примерно как это было с англичанами.
Визит Энтони Идена и сопровождающих его технических специалистов в район Сольцов, где Красная Армия окружила и разгромила целый моторизованный корпус немцев, помнили все присутствующие. И знали, что помимо осмотра техники боевых частей, участвовавших в операции, англичан пришлось пустить на целый ряд заводов. В том числе, на ЗИС, где по чертежам и техпроцессам потомков собираются восьмицилиндровые стапятидесятисильные двигатели для лёгких танков, на завод «Компрессор», производящий системы залпового огня «Катюша», на Горьковский автозавод имени Молотова, выпускающий лёгкие танки Т-50, по компоновке более близкие к тем, что в мире потомков были известны под наименованием Т-70Б с двухместной башней от лёгкого танка Т-80. Не говоря уже о демонстрации вызывающих панику у «экспертов Геринга» самолётов Ла-5, технически повторяющих Ла-7 из мира потомков и летающих на «примитивных» двигателях воздушного охлаждения. И автомат Калашникова, уже выпускаемый в Златоусте, показали, и станковый гранатомёт, копию СПГ-9 потомков, и вятскополянский «гранатомёт Таубина-Бабурина», на самом деле являющийся адаптированной к техническим возможностям 1941 года версией АГС-17…
К визиту Идена готовились, поэтому сделали всё, чтобы антисоветски настроенный министр иностранных дел Великобритании и его сопровождающие убедились в том, что все новинки боевой техники есть ничто иное как модернизованные варианты уже известной. Ну, или плод её поступательного развития. Решение поступить также с американцами напрашивалось само собой, и его озвучил Калинин.
— Мы ещё подумаем об этом, — пообещал Сталин. — Сейчас вопрос стоит о том, как нам реагировать на контакты немцев и американцев.
— По-ока никак, — высказал компетентное мнение нарком иностранных дел. — У-у нас пока нет оснований обвинять американцев в нарушении союзнических обязательств. Они не ведут сепаратных переговоров с официальными лицами. Вспомните предложения японского посла о посредничестве в заключении мира с Гитлером. Вспомните попытки немцев выйти на нас через болгар. Вот когда официальный п-п-представитель Германии, а не какой-то немецкий бизнесмен, встретится с официальными представителями Государственного департамента САСШ или хотя бы с тем же Шварцмюллером, тогда и можно будет предъявлять п-п-претензии.
— Товарищ Берия, как у нас обстоят дела с американскими шпионами-нелегалами? — вдруг сменил тему Сталин.
— Благодаря пеленгаторам, нам удалось не только осложнить жизнь любым иностранным шпионам, но и фактически избавиться от них. И американские шпионы — не исключение.
— То есть, вы хотите сказать, что на Советской земле не осталось ни единого иностранного агента? — усмехнулся Иосиф Виссарионович.
— Я такого не говорил, — торопливо начал оправдываться нарком. — Я утверждаю, что нам удалось избавиться от подавляющего большинства иностранных агентов, включая американских. Те, кто пользуется для отправки разведданных не радиосвязью, а другими способами передачи добытых сведений, наверняка ещё остались. Как и «спящие» агенты. А вот активных мы почти изжили.
— Жаль. Очень жаль…
— Если так нужно, то можно и найти, товарищ Сталин.
Иосиф Виссарионович только отмахнулся.
— Такие, каких «находили» при твоём, Лаврентий, предшественнике, мне не очень-то нужны. Мне нужен один, но настоящий.