Дрожь прокатилась по ее телу, когда он слегка отстранился.
– Хорошо? – спросил он.
– М-м… – пробормотала она, словно в тумане. – У тебя вкус песочного пирожного.
Он улыбнулся и пару раз быстро поцеловал ее разомкнутыми губами.
– А у тебя вкус меда.
– Я не ела мед.
– Значит, по-видимому, ты сама сладкая, как мед.
Не дав ей времени поразмыслить над его замечанием, он поцеловал ее снова, сплетя их языки во властном, требовательном слиянии. Вновь и вновь его язык то погружался внутрь, то выскальзывал обратно, отступая после каждого набега до тех пор, пока она не осознала, что он хочет, чтобы она последовала его примеру, просунула язык ему в рот.
При этой мысли она затрепетала, живот свело от низкой, щемящей боли. Он вновь проскользнул внутрь, жадно ища и в то же время даря наслаждение до тех пор, пока у нее в легких не осталось воздуха. Когда он снова отступил, она набралась смелости, чтобы последовать за его языком, проскользнув через зубы и погрузившись глубже.
После этого время, казалось, остановилось, когда она затерялась в вихре ощущений, не зная и не чувствуя ничего, кроме изысканно острого экстаза его поцелуев.
Ощущая какое-то непонятное, болезненное томление, она поерзала на диване, чуть соприкасаясь бедрами с его ногами. Она забыла, где кончается его рот и начинается ее, когда они сплетали губы и языки во взрывном соитии, которое грозило лишить ее остатков разума. Ей хотелось, чтобы Земля перевернулась вокруг своей оси, и, видит Бог, она переворачивалась.
Где-то в глубине дома хлопнула дверь.
Кит замер и отстранился, положив резкий конец их поцелую.
Сбитая с толку, она заморгала.
– Кит?
Он выпрямился.
– Урок окончен. – Голос был резким и хриплым. Урок? Она и забыла, что их поцелуи были уроком.
Она протянула к нему руку, но он соскочил с дивана и зашагал по комнате.
– Это… ну, в общем, это зашло несколько дальше, чем я первоначально планировал. Мои извинения, Элиза.
Извинения? Он уже сожалеет о том, что произошло между ними?
– С поцелуями такое бывает, – объяснил он.
– Да? – Болезненно-мрачное предчувствие зашевелилось у нее в груди.
– Да, легко увлечься, забыть обо всем. – Понимаю.
– Понимаешь ли? Надеюсь, что да, потому что мне не хотелось бы, чтобы в будущем между нами возникла какая-то неловкость. То, что было между нами, не более чем упражнения. Ты хотела узнать, что такое поцелуй, и я показал тебе. Ничего больше это не означает.
«Ничего?» – думала она, чувствуя, как печаль, словно осколки льда, кристаллизуется в ее крови. Для него – возможно, но вот для нее это кое-что значило.
Кит сложил руки на груди.
– Ты испытывала любопытство, но больше в этом нет нужды. Хотя ради тебя самой я бы не советовал использовать этот твой сегодняшний опыт в будущем.
Ее подбородок напрягся.
– Значит, ты считаешь, что я не должна улучшать свою технику в этом сезоне, позволяя мужчинам увлечь меня в глубь сада.
Он грозно сдвинул брови:
– Разумеется, нет!
– Не понимаю почему. Ты ведь делаешь это.
– Что я делаю?
– Водишь девушек в глубь сада. За эти годы я множество раз видела, как ты делаешь это, так что, полагаю, именно этим объясняется твоя очевидная опытность в искусстве соблазнения. Сегодняшний урок, как я понимаю, был не первым, который ты давал.
Его хмурый взгляд стал еще более грозным, если такое возможно.
– Что я делаю или не делаю с девушками в садовых аллеям, не твое дело.
Его отпор был для нее как пощечина.
– Также, как не твое дело, что я буду или не буду делать с джентльменами. – Она опустила взгляд, боясь, что он может увидеть муку в ее глазах. – Ну что ж, благодарю за весьма интересную, поучительную науку. Вчера я купила в магазине Хэчарда одну книгу, которую мне не терпится начать читать, поэтому, если мы закончили…
Его лицо сделалось непроницаемым.
– Да, мы закончили.
Она поднялась, расправила складки юбки и направилась к двери.
– Элиза?
Она остановилась, положив руку на ручку двери. Сердце забилось в ускоренном ритме.
– Просто будь осторожна, что бы ты ни делала. Не позволяй причинить тебе боль.
– О, не стоит волноваться, – отозвалась она наигранно бодрым тоном. – Я всегда крайне осторожна.
Что же касается боли, то его предостережение слишком запоздало.
Глава 12
Кит вылил остатки шампанского в свой высокий бокал и стал смотреть, как Элиза кружится в объятиях своего последнего партнера по танцу.
Когда они прибыли на прием к Лаймондемам два часа назад, она была полна дурных предчувствий.
«А вдруг я забуду, как вести светскую беседу?» – думала она, когда он помогал ей выйти из герцогской кареты.
«Вдруг все хитрости и приемы, которым он меня учил все это время, разом вылетят у меня из головы?» – спрашивала она себя, когда они с Китом поднимались по парадной лестнице вслед за Вайолет и Адрианом.
«А вдруг… никто не пригласит меня танцевать и я начну этот сезон так же, как начинала все предыдущие, – позабытой и никому не нужной?»
Но ей не стоило беспокоиться.
Во-первых, она выглядела прелестно: полная жизни, в ярко-розовом атласе, который прекрасно оттенял ее светлую кожу, добавлял румянца щекам и придавал глазам яркий, серебристый оттенок. Темные, волнистые локоны восхитительно обрамляли лицо, притягивая не один заинтересованный мужской взгляд.
Они вчетвером едва успели поздороваться и коротко поговорить с встречающими гостей хозяевами, как подошел джентльмен, вполне уважаемый сын баронета, и пригласил Элизу на первый танец. Несколько долгих мгновений она была похожа на косулю, попавшуюся на глаза охотнику. Метнув нервный взгляд в сторону Кита, она ждала его поддержки и его молчаливого одобрения, которое Кит не преминул дать едва заметным кивком. Только тогда она обрела голос и приняла предложение с очаровательной любезностью.
Неторопливо прогуливаясь по бальному залу, Кит слышал обрывки разговоров и видел удивленные взгляды в сторону Элизы. Многие были поражены ее изменившейся внешностью, другие же не могли ни о чем говорить, кроме приданого Элизы. Кит изо всех сил старался не обращать внимания на подобные замечания, понимая, что люди все равно будут говорить, что бы он ни сказал или ни сделал.
Танец закончился. Сын баронета подвел Элизу к Вайолет и откланялся. Кит раздумывал, надо ли ему подыскивать для нее нового партнера в случае, если никто не подойдет, когда его друг, лорд Викери, возник рядом с Элизой и отвесил поклон.
Кит ринулся вперед, чтобы перехватить пару, узнав лукавый блеск во взгляде приятеля, поскольку не раз видел у него такой за карточным столом. Но было слишком поздно: Викери и Элиза уже направлялись в танцевальный круг.
Любимец света, шутник и острослов, он наверняка «порвет» Элизу в клочья. Однако не прошло и минуты, как Викери откинул назад голову и рассмеялся, к облегчению Кита, вовсе не над Элизой. Кит наблюдал, как Элиза мало-помалу очаровывает его друга, и когда они вернулись с танца, Викери задержал руку девушки в своей, словно не хотел с ней расставаться.
Еще один джентльмен умыкнул Элизу на следующий танец как раз в тот момент, когда Викери остановился и хлопнул Кита по плечу:
– Я должен тебе ящик французского шампанского, дружище.
– О, за что?
– За мисс Хэммонд, разумеется. Я не думал, что такое возможно, но ты просто настоящий волшебник. Мало того, что она превратилась в красавицу во всех смыслах этого слова, так она к тому же еще и прелесть. Рассказала мне историю про собаку герцогини, забавнее которой я ничего в жизни не слышал. Настоящая Элиза Хэммонд явно пряталась, а ты, умный мальчик, подобрал ключ и освободил ее.
«Неужели я сделал именно это? – размышлял Кит. – Освободил Элизу? Или она сделала это сама?»
Если она изменилась с тех пор, как начались их уроки, то только потому, что уже таила в себе эти качества. Возможно, он помог ей вернуть уверенность в себе, подавляемую годами невнимания и небрежения, но именно ее собственный ум, ее характер и сила воли помогли ей добиться желаемого, позволив застенчивому существу, жившему в ней, подняться и зацвести, подобно растению, которому дали наконец солнце и тепло.