— Правда, у Диллиан изумительный дом?
Фифи нашла в себе силы небрежно заметить:
— Да, ничего, миленько, — но не договорила и осеклась, когда на лестнице возникла Диллиан собственной персоной.
На ней было мерцающее белое бальное платье; спускаясь, она грациозно придерживала подол, из-под которого виднелись серебряные туфельки на высоких каблуках. Фифи и Говард глядели на Диллиан во все глаза: она показалась им похожей на сказочную принцессу (а Катастрофе напомнила королеву красоты). Прелестное лицо Диллиан обрамляли длинные золотые локоны. Когда она спустилась к лестнице и поплыла навстречу гостям, они обнаружили, что вблизи она даже красивее, чем издали.
Диллиан одарила их чарующей улыбкой:
— Мейзи, как прелестно, что вы привели таких гостей!
Мисс Поттер залилась пятнистым румянцем. Ясно было, что она боготворит Диллиан и готова ради нее не только стянуть рукопись в две тысячи слов, но и проделать что-нибудь похлеще.
— Я… э-э-э… боялась, что вам это не понравится, дорогая.
— Ну что вы! — возразила Диллиан. — Проходите, располагайтесь, сейчас подадут чай.
Она повернулась и грациозно поплыла к золоченым стульчикам у фонтана. Усевшись и расправив элегантную пышную юбку, Диллиан позвонила в маленький золотой колокольчик, стоявший на бортике фонтана. Пока ошарашенные гости, стараясь не поскользнуться на сияющем паркете, добирались до фонтана, откуда-то из-за лестницы успел появиться лакей. Он склонился в поклоне перед Диллиан, ожидая распоряжений. Все уставились на него. Еще бы: лакей был наряжен в алую ливрею, белый парик и чулки.
— Джозеф, принесите, пожалуйста, чай, — распорядилась Диллиан. — Или, может быть, ты хочешь молочный коктейль? — спросила она у Катастрофы.
Катастрофа с трудом оторвала взгляд от лакея и посмотрела на Диллиан.
— Нет, спасибо.
— Все равно на всякий случай принесите и коктейль, Джозеф, — проворковала Диллиан. — Садитесь же и устраивайтесь поудобнее.
Мисс Поттер суетливо потащила по паркету стульчики, чтобы расставить их полукругом вокруг Диллиан. Гости смущенно расселись. Цветочные вазоны отгораживали фонтан от всего остального зала, поэтому получался душистый уголок, полный аромата цветов и негромкого журчания фонтана. Обстановка была столь изысканная, что Фифи спрятала ноги в полосатых гетрах под стул. Говард не знал, куда спрятать порезанную и заклеенную школьную сумку, и наконец задвинул ее под сиденье, так что теперь некуда было девать ноги. Говарду показалось, что ноги у него стали длиннее, чем у Громилы, и занимают еще больше места.
— В следующий раз непременно приведите с собой папу, — обратилась к нему хозяйка. — Я большая почитательница его творчества. Но принимать у себя детей писателя тоже великая честь… Должно быть, очень утомительно иметь такого знаменитого отца?
Говард на своем веку успел убедиться, что папа у него самый обычный.
— Ну… я как-то привык уже, — неловко ответил он.
— Ах, конечно! — с подчеркнутым сочувствием откликнулась Диллиан. — Я понимаю, вы ведь хотите быть собой, а не прославиться только как сын знаменитого Квентина Сайкса.
Уши у Говарда налились краской. Он терпеть не мог, когда с ним говорили таким тоном.
— Гм… наверно, да, — ответил он.
— А кем вы хотите быть, когда вырастете? — не отставала Диллиан.
Говард поежился. Ощущение от этих разговорчиков было как от щекотки — впору завизжать. Надо срочно менять тему.
— Я… э-э-э… собираюсь разрабатывать космические корабли, — ответил Говард. — Знаете, вообще-то, мы пришли забрать папину рукопись, ну, две тысячи слов.
Мисс Поттер метнула на Говарда потрясенный взор. Он почувствовал себя отпетым грубияном и поспешно добавил:
— Пожалуйста… э-э-э… они нам очень нужны.
— Конечно, мой мальчик, — отозвалась Диллиан. — Космические корабли! Ах, как увлекательно! Полагаю, вы определенно ходите под Вентурусом.
— Рукопись нужна срочно, — гнул свое Говард. Уши у него раскалялись с каждой секундой. — Понимаете, Арчер не получил слова, ужасно рассвирепел и напустил на нас Громилу. А папа отказывается писать новую порцию слов. Так что нам позарез необходимы те, что у вас.
Он умолк.
Диллиан смотрела на него без всякого выражения, будто ни слова не поняла из его речи. Неужели произошла ошибка? Что, если мистер Маунтджой говорил про какую-то другую Диллиан? Уши у Говарда похолодели, в животе тоже стало холодно. Между тем лакей вернулся, бережно катя перед собой золоченый двухъярусный столик на колесиках. На верхнем ярусе сиял серебряный чайник, на нижнем — серебряные блюда с бутербродами и плюшками. Диллиан велела: