Комок подкатил у нее к горлу, но она поспешила утешить себя тем, что дом по крайней мере был чистым и уютным. Двери были тщательно вымыты и выскоблены, мебель аккуратно расставлена. Джанет не заметила на ней ни пылинки, ни пятнышка. В воздухе стоял аромат сушеных трав – розмарина и тимьяна. Из кухни доносился запах тушеной говядины.
Джанет сейчас с удовольствием поела бы. Но сначала ей было необходимо умыться с дороги и переодеться к обеду. Несмотря на изменившиеся к худшему условия ее существования, Джанет не желала менять свои манеры и привычки.
– Прошу прошения, сэр, но я должна удалиться в свою комнату.
– Конечно, дорогая, – сказал Дарраг и провел ее в одну из комнат. – Это наша спальня.
– Наша спальня? – изумленно переспросила Джанет. – Значит, у нас будет одна комната на двоих?
Дарраг едва сдержал улыбку.
– Но ведь мы супружеская пара, – заметил он. – И к тому же молодожены.
Джанет покачала головой. Она привыкла к совершенно иному порядку вещей.
– Пришлите, пожалуйста, ко мне Бетси, – попросила Джанет. – И распорядитесь, чтобы она приготовила мне ванну.
Она повернулась и направилась к двери, ведущей в спальню, однако голос мужа остановил ее.
– Кстати, я как раз хотел поговорить с вами о Бетси, – промолвил Дарраг. – Я с утра ломаю голову, стараясь придумать, как сказать вам о том, что у вас больше нет горничной. Мне жаль, но я вынужден был отпустить ее.
– Отпустить? – дрожащим голосом переспросила Джанет, чувствуя, что ее охватывает паника. – Но почему? Вы уволили ее?
Дарраг кивнул.
– Как вы могли?! – с негодованием воскликнула Джанет. Она была ошеломлена этим известием. – Бетси – прекрасная служанка. Почему вы уволили ее, не посоветовавшись со мной? Вы не имели права это делать. Она была моей горничной! Вы должны немедленно послать за ней кого-нибудь! Где вы ее оставили? Пусть она вернется!
Дарраг скрестил руки на груди, спокойно наблюдая за реакцией жены.
– Я не могу вернуть Бетси, – заявил он. – Она уволена вовсе не за то, что плохо справлялась со своими обязанностями. Дело в том, что у нас нет ни денег на содержание горничной, ни особой необходимости в ее услугах.
Джанет некоторое время молча смотрела на мужа. В ее глазах застыло выражение ужаса.
– Напротив, – наконец снова заговорила она. – Мне нужны услуги горничной. Кто будет следить за моей одеждой? Кто будет помогать мне принимать ванну и причесываться? Кто будет одевать и раздевать меня?
– Я сам буду помогать вам расстегивать пуговицы на спине и развязывать бретельки. Кроме того, если вы не сможете заколоть волосы на затылке, я готов делать это. Думаю, что я вполне способен справиться с парой шпилек, если уж на то пошло. Поскольку мы не будем выезжать на светские рауты и балы, то вы сможете обойтись простой одеждой, которая не требует особого ухода и которую легко надеть.
Слова мужа об одежде показались Джанет просто кощунственными.
– Да у меня нет простых нарядов! – всплеснув руками, воскликнула она.
– В таком случае, может быть, вы сошьете пару непритязательных платьев, – пожав плечами, промолвил Дарраг.
– Вы предлагаете мне самой шить себе одежду? – изумилась Джанет.
– Но вы же умеете шить, не правда ли?
– Я умею вышивать. Это разные вещи.
– В таком случае вам придется научиться искусству кройки и шитья, – заявил Дарраг. – И не считайте меня, пожалуйста, монстром. Я не просто уволил вашу горничную. Она получила прекрасные рекомендации, деньги на дорогу, а также сумму, равную ее двухмесячному жалованью.
Однако эти слова еще больше обозлили Джанет. В этот момент она готова была убить Даррага. Почувствовав, что на ее глаза набежали слезы, она постаралась сдержать их. Джанет не желала плакать, демонстрируя свою слабость. Но накатившая на нее буря эмоций была слишком сильна. Из груди Джанет вырвались рыдания. Зажав ладонью рот, она повернулась и бросилась в комнату.
Дарраг невольно вздрогнул, когда она громко хлопнула дверью. Казалось, что от этого резкого звука содрогнулся весь домик. «Прекрасно, – подумал Дарраг, поздравив себя с победой. – Все прошло так, как я и ожидал». Впрочем, он надеялся, что Джанет не заплачет. Ее слезы и несчастное выражение лица глубоко тронули его.
Дарраг не выносил женских слез. Они, словно кислота, разъедали ему душу.
Но Дарраг надеялся, что, успокоившись, Джанет сможет трезво оценить ситуацию и, несмотря на избалованность, преодолеет свои предрассудки, являющиеся следствием ее происхождения и воспитания. И может быть, тогда она наконец разглядит в Дарраге мужчину своей мечты.
«А что, если этого никогда не произойдет? – с ужасом подумал Дарраг. – Что, если она никогда не полюбит меня?» У него сжалось сердце при этой мысли. Он вдруг испугался, что его действия могут нанести Джанет душевную травму, от которой она никогда не оправится, и это вобьет клин между ними. Дарраг сжал зубы. До его слуха из спальни доносились безудержные рыдания.
Он мог в любой момент положить конец этой комедии, объяснив жене, что это была всего лишь неудачная шутка и домик принадлежит не ему, а его другу. Конечно, Джанет сначала страшно рассердится на Даррага. Но затем, узнав, кем на самом деле является ее муж и где ей предстоит жить, она, несомненно, обрадуется и на ее губах заиграет улыбка.
Но в таком случае Дарраг лишится всякой надежды когда-нибудь узнать, действительно ли Джанет любит его или ее привязанность вызвана теми удовольствиями и благами, которые обещают ей его деньги.
Дарраг боялся, что его богатство и титул все равно не помешают Джанет чувствовать свое превосходство над ним. Ведь она была англичанкой, а он – ирландцем. Англичане всегда считали себя выше ирландцев, невзирая на родословную последних. Избалованная дочь английского пэра, конечно же, никогда не сочтет Даррага равным себе. К тому же Джанет была столь прелестной юной леди, что, пожалуй, могла бы выйти замуж за любого джентльмена королевства. Даже герцога.
Сжав кулаки, Дарраг решил, что должен во что бы то ни стало довести свой замысел до конца. Пусть Джанет плачет и злится! Дарраг хотел свергнуть жену с ее пьедестала и заставить ее жить жизнью простых людей. Это только пойдет ей на пользу. А через несколько недель, когда Джанет привыкнет к скромным условиям своего существования, Дарраг посмотрит, к чему привело осуществление его плана, и решит, что ему делать дальше. Возможно, за это время ему удастся подобрать ключик к ее сердцу, ведь удалось же Джанет заставить Даррага полюбить ее!
Джанет поставила поднос с пустой посудой из-под еды – тушеной говядины, хлеба с маслом, яблочного вина и чая – на пол в коридоре и, снова захлопнув дверь спальни, заперла ее изнутри на ключ с чувством мстительного удовольствия.
Дарраг О'Брайен наверняка найдет, где постелить себе постель, чтобы провести эту ночь. Завтра она тоже не пустит его на порог своей комнаты, потому что ее гнев вряд ли уляжется, за одни сутки. А быть может, она вообще никогда не простит мужа.
Ее начинало трясти от негодования при мысли о том, как жестоко он обращается с ней. Джанет проплакала целый час и сейчас еще шмыгала носом, чувствуя, что у нее стучит в висках и опухшие веки отяжелели. Если бы Бетси была здесь, она смочила бы полотенце настоем лаванды и положила бы ей компресс на лоб. Но Дарраг, это чудовище, уволил ее горничную!
Джанет сжала кулаки от злости. Дарраг не имел никакого права увольнять ее служанку и отсылать ее назад в Англию! Бетси была необходима Джанет. Ее охватила дрожь при мысли, что она осталась на чужбине без единственного близкого существа, способного успокоить и утешить ее в трудную минуту.
Дарраг не дал ей даже возможности проститься со служанкой! Бетси была для Джанет единственным существом, связывающим ее с домом, родиной, прежней жизнью, о которой она не могла вспоминать без слез сожаления. Теперь Джанет осталась совсем одна. Она вынуждена жить в чужом, Богом забытом краю, вместе с Даррагом, который жестоко обходится с ней.