— Что вы хотите сказать? Что я в этом вопросе не имею права голоса? Что… что вы сами без моей помощи воспитали бы этого… этого гипотетического ребенка?
— Нет. — Он схватил ее за подбородок и приподнял его так, чтобы она смотрела ему в глаза. — Я хочу сказать, что, если бы ты забеременела, я бы не сомневался. Я бы на тебе женился. Мой ребенок никогда не будет ублюдком. Теперь понятно?
Сара пыталась высвободиться, но безуспешно.
— Вы слишком самоуверенны. — Голос ее дрожал. Она облизнула губы. — А что, если женщина, которую вы выбрали, откажется выйти за вас замуж? Бывает, женщины одни воспитывают детей.
— Я ее заставлю, — сказал он просто. — Так или иначе.
И она знала, что он так и сделает.
Глава 6
Кабинет Адама Трегоуэра выходил окнами на Атлантический океан. За запущенным садом в обрамлении скал виднелся вспененный прибоем океан и пустынное побережье, которое с приходом весны и появлением первой робкой зелени уже не казалось таким безжизненным.
Сара сидела за столом, где Адам, наверное, занимался хозяйственными делами, и смотрела в окно, тщетно ожидая вдохновения. Вот уже несколько дней у нее на столе лежит рукопись, томясь в ожидании, словно девственница, подумала Сара, усмехнувшись нарочитости метафоры, но она так и не написала ни одного слова и не отредактировала ни единой строчки. В голове у нее не было никаких мыслей о повести, и она никак не могла сосредоточиться: любой звук, умноженный ее взвинченным состоянием, заставляют ее оборачиваться и с завистью смотреть на закрытую дверь тюрьмы, в которую она сама себя заточила. Ей пришлось отказаться от своих планов за неделю закончить вчерне рукопись, и оставалось лишь надеяться, что Майкл не догадается о ее желании быть с ним.
После того разговора в библиотеке она его почти не видела. В тот же день, за ужином, она намекнула, что ей нужно место для работы, и, как и предполагала миссис Пенуорти, Майкл предложил ей кабинет. Потом они встречались только во время еды, да и то не всегда. В таких случаях миссис Пенуорти передавала его извинения, сопровождая их сплетнями, слушать которые Саре было невмоготу.
— По-моему, он поехал на конюшни беговых лошадей, — сказала как-то миссис Пенуорти. — Говорят, миссис Мортон, хозяйка конюшен, — давнишняя подруга господина Трегоуэра. Говорят, она знала его еще задолго до замужества.
А вечером во время ужина:
— Господин Трегоуэр просил вам передать, что он сегодня ужинает у Гвитианов. Доктор Гвитиан — наш местный врач, а его дочери-двойняшки, говорят, приехали погостить домой из университета.
Конечно, миссис Пенуорти рассказывает ей о времяпрепровождении господина Трегоуэра из лучших побуждений, говорила себе Сара, пытаясь быть великодушной, но тем не менее это отнюдь не помогало ей сосредоточиться. Хорошо, конечно, делать вид, что между ней и Майклом ничего не было и нет, но она не могла избавиться от неприятного чувства, когда слышала о его отношениях с другими женщинами. Это было смешно, ведь у нее нет на него никаких прав, да они ей и не нужны, внушала она себе, но ей все равно было неприятно. Еще ей было обидно, что до сих пор Диана не дала о себе знать ни письмом, ни звонком; наверное, ей безразлично, что с Сарой, и все планы, которые Сара себе настроила, развалились, как карточный домик, из-за неопределенности ее положения.
Хорошо еще, что пока ей легко удается скрывать свою болезнь. Они, в сущности, живут каждый своей жизнью, как она и просила. Больше всего ее беспокоило то, как она сама ведет себя в этой ситуации. Вместо того чтобы заняться тем, зачем она сюда приехала, она целыми днями предавалась мечтам, растрачивая понапрасну отпуск. А когда вечером миссис Пенуорти уходила к себе домой, Сара оставалась совсем одна, а впереди была ночь, длинная и очень скучная…
Однажды за обедом ей составил компанию хозяин дома.
Он вошел в столовую, когда миссис Пенуорти наливала ей суп; волосы его были влажны от тумана, который принесло с моря, и от его кожаной куртки и тесных джинсов пахло лошадьми. Его присутствие словно наэлектризовало сонную атмосферу в комнате, приятно возбудив чувства Сары и заставив быстрее бежать ее кровь. Он был такой сильный и мужественный, такой живой и энергичный, что невольно в ее взгляде отразилась зависть, которую она к нему испытывала.
Однако Майкл по-своему расценил ее взгляд и нахмуренный вид и усмехнулся.
— Прошу прощения, — насмешливо заметил он, небрежно отбрасывая со лба волосы. — Я не успел переодеться. Все время забываю, что у меня в доме гостья.
Сара от волнения раскрошила булочку у себя в тарелке.
— Я уверена, что ничего вы не забыли, — ответила она тихо, памятуя о повышенном интересе к происходящему миссис Пенуорти. — И… и ваш вид мне совершенно безразличен.
— Да? — Майкл сел напротив Сары, хотя миссис Пенуорти поставила ему прибор на конце стола. — Вы слышите, миссис Пенуорти? — обратился он к экономке. — Нашей гостье все равно, как я выгляжу. Как вы считаете, может, ей было бы все равно, даже если б я предстал перед ней совсем голый?
Миссис Пенуорти ахнула и смущенно засмеялась, а Сара сидела ни жива ни мертва и готова была провалиться от стыда. Он явно был сегодня настроен издевательски, и ей следовало быть умнее и не связываться с ним.
Но как только миссис Пенуорти вышла, Сара сухо заметила:
— Почему вам все время нужно всех шокировать? Я вас несколько дней не видела, и, когда вы наконец появились, вам доставляет удовольствие делать… делать из меня дуру.
— А я думал, это я делаю из себя дурака, — резко ответил он, намазывая хлеб маслом. — А что мне, по-твоему, остается делать? Извиняться за то, что я есть? Этого я не могу. Я здесь — и тебе придется с этим мириться!
— Разве я возражаю против вашего присутствия? — Сара подняла голову.
— Я только против способа его проявления.
Майкл нахмурился.
— Какие красивые слова, — насмешливо заметил он. — А что за ними? «Не приходите к столу, когда от вас пахнет конюшней!»
Сара вздохнула.
— Мне… мне, между прочим, нравится запах лошадей. Это совершенно не относится к делу.
— А тогда почему ты не хочешь кататься со мной верхом?
Сара колебалась.
— Потому что… потому что я приехала сюда работать. Ведь я вам говорила.
— К чертям твою работу! — Майкл зачерпнул суп. — Меня тошнит, когда я о ней слышу. Ты недовольна тем, что я к тебе присоединился и пытаюсь хоть чуть-чуть разрядить обстановку, а сама можешь говорить только о своей работе.
Сара пожала плечами.
— Я не просила вас ко мне присоединяться, — начала она, но, увидев, как он на нее смотрит, невольно отодвинулась к спинке стула.
— Да, не просила, — резко согласился он. — И, поверь мне, я долго думал, прежде чем решился.
— Тогда…
— Позволь мне договорить. — Он сердито сдвинул темные брови. — Я старался держаться в стороне. Хотя, может, ты этого и не заметила. Я принимал подряд все приглашения, какие были, в надежде, что ты хоть как-нибудь это отметишь. — Он презрительно скривил губы. — Но нет, от тебя ни слова. Ты продолжаешь жить своей жизнью, будто меня и нет. — Он наклонился к ней. — Когда я вошел сюда, я понял по твоему лицу, что я совсем не тот человек, которого ты хотела бы видеть. Так зачем же я все это делаю? Зачем стучусь головой о каменную стену? Да потому, что я знаю тебя, Сара. Я держал твое обнаженное тело в своих объятиях и чувствовал, как оно мне отвечает. Ты вовсе не такая чопорная и правильная, какой хочешь казаться, вот поэтому я и пытаюсь выбить из тебя эту девическую дурь и разбудить тебя!
Тут вошла миссис Пенуорти, неся баранью ногу и поднос с овощами, и он был вынужден замолчать, а Сара, пока не вышла экономка, попыталась собраться с мыслями и успокоиться. Они оба почти не притронулись к супу, и на лице миссис Пенуорти отразилось неодобрение.