От злых речей мы обе почувствовали себя виноватыми, не за крики на Уилла, а больше за устроенный концерт, за побитую посуду и разбросанный мусор, но, с другой стороны:
— Не пойму, чего ты так бесишься? — недоуменно воспрянула, заведясь от одной мысли о Сеймуре. — Обманули и обидели меня. С чего ты вступаешься за дракона?
— Блэр, ты тупая или прикидываешься? — устало заметил Роудсон, откидываясь на спинку кресла. — У него же на лбу высечено, что он в тебя влюблен.
— Он этого не говорил, — я буркнула себе под нос, всячески отрицая невозможный для меня вариант. — Скрыл, да и разница между нами…
— Позволь судить мне, — глава казино сложил пальцы. — Ты-то была без сознания, когда главный дознаватель в империи метался по всему малому дворцу в твоих поисках, поругался со мной, отбросил свои дела, лишь бы отыскать бедовую исчезнувшую ведьму. Доставил тебя, вызвал всех возможных целителей и только потом принялся решать государственные проблемы. Не в этот же день, когда случилось нападение, а на следующий, когда уверился, что ты в порядке. Если ты не веришь в его чувства, то почему он вместо охраны Его Величества отправился с тобой?
Я задумалась, вспоминая предыдущие события. Крейвен, как обидно бы не звучали его слова, в чем-то был прав.
— Все равно, — мои ладони, за миг до его страстного объяснения, больно сжимались, оставляя следы от ногтей на подушечке, — он мог предупредить, сообщить заранее. Как удобно переспать со мной, а потом выдать новость, что император велел нам пожениться.
Здесь Роудсон приобрел еще более насыщенный зеленый оттенок и согласился.
— Мог, конечно, мог, Блэр. Но, — он подался вперед, — ты сама-то ему все рассказала?
Настала тишина, прерываемая моими тяжелыми вздохами и трепещущими крыльями фамильяра. Я все обдумывала, что сказать дальше.
— Ты сам прекрасно знаешь. О Советнике тот в курсе. — Наиграно ответила ему, пряча глаза и понижая голос.
Но друг не сдавался, медленно и методично подпирал к стенке.
— Э, нет, дорогая. — мужчина сухо рассмеялся. — А о своей семье? О том, кто твои родители, а не только бабушка с дедушкой?
— Он — дознаватель. Наверняка у ищейки целое досье на меня.
— Ага, досье. У меня бумах на всех жителей столицы хватит, но я, не знай до конца твое прошлое, никогда бы не догадался . Уильям не будет ворошить осиное гнездо, найдет нестыковки, но дождется твоего признания. Так что хочу удостовериться, — Роудсон почти что зашептал. — Ты довольна произведенным эффектом? Добилась чего хотела? Сама ему не врала?
Как бы душа не рвалась на части от обиды, как бы не было разбито сердце и в глазах не прорывались слезы, но с твердой уверенностью кивнуть не могла. Загнала дракона, прокричалась и устроила форменную истерику. Была разочарована, расстроена и очень печальна, но точно не довольна. Мне было плохо. А еще гадко и противно за собственное поведение.
— Ты влюбилась, Блэр, — добавил Крейвен, — хоть и сама не заметила.
— Нет, — замотала головой. — Это не так. Просто…
— Уговаривай себя, если пожелаешь, но это очевидно, — он посмурнел и поднялся, распахивая окно, чтобы впустить свежий воздух.
Отвернулся, не захотел меня дальше слушать.
Влюбилась? Слишком сильно сказано, скорее увлечена. Или нет? И мой соратник прав? Отчего я настолько злобно отреагировала на заявление Квоки? Не потому ли, что надеялась на искреннее продолжение отношений, что он готов объявить меня невестой перед аристократами и семьей?
— Влюбилась, влюбилась, — настаивал полу-тролль, — на твоем незамутненном лице это тоже написано. Только вывеска не горит.
— Он обманщик.
— Как и ты. Может, он, действительно, хотел обсудить с тобой все вечером. Я бы так и поступил.
Чего? Именно от Крейвена я подобной фразы я не ожидала. Кто-кто, но он-то всегда со мной честен и ничего не скрывает. Мы столько вместе прошли, между нами нет секретов.
— Влюбись ты в меня, тоже бы молчал о замужестве до последнего? — Усмехнулась, уверенная в его ответе. — А когда я бы все узнала, вывалил бы на меня голую правду? И я должна спокойно ко всему относиться?
— Блэр, должна. — Друг не развернулся, остался стоять далеко от меня и всматриваться в городской пейзаж. — Ты первая взрываешься от любых условностей и обязательств, как бочка, наполненная порохом. Сбегаешь, наученная горьким опытом. Вот все и молчат, ждут, когда в твою светлую голову придет нужная подходящая мысль. А даже обладая могущественным даром менталиста, ты часто не замечаешь, что у тебя под носом происходит или не хочешь замечать.