Медленно поднялась, контролируя каждую частичку своего тела, и скрылась в уборной. Осточертели рассказы о прекрасной Флориде, насквозь пропитанные сожалением. Зачем вернулся, если его так хорошо там приняли?
Брызнула в лицо ледяной водой, похлопала по щекам и встряхнула волосы, собираясь с силами. Сейчас же вернусь, что-нибудь совру и, воспользовавшись предлогом, уйду. Пусть Никите будет неудобно, а не мне, я не напрашивалась в их дико теплую компанию.
Я злилась. Чувствовала себя преданной. Видимо, мне лишь казалось, что брат хорошо меня понимает. Я бы никогда не вернулась к тому, кто однажды уже покинул меня. Это подобно кораблю без якоря. Неважно, как долго волны будут подталкивать вперед, ведь пристать к берегу всё равно не получится.
Сотовый снова взорвался от сообщений и звонков. Я прислонилась к стене и взяла трубку.
— Тимур, давай потом, — вздохнула, — мне не до твоих нравоучений.
— Если ты сейчас же не выйдешь ко мне на улицу, я зайду внутрь. И то, что я сделаю, тебе точно не понравится, — прорычал.
Ледяной тон на кончиках пальцев осел, холодком покрыл. Я еще никогда по-настоящему не сталкивалась с его яростью, и, будь я сейчас спокойной, наверняка бы затряслась, но мне и без него было фигово. Еще одну удавку на шее я просто не потяну, поэтому мне в голову пришло гениальное решение — сделать вид, словно я глухая и тупая.
Отключилась, постояла несколько минут у зеркала, убеждая себя в том, что он не осмелится зайти сюда. В ресторан может ворваться, но в женскую уборную — точно нет. Больше он не звонил, а я не решалась выйти.
— Приди в себя, тряпка! — шикнула под нос, передергивая плечами. — Он не осмелится ничего сделать.
Ах.
Демонстративное шарканье за спиной привело меня в чувство.
— Ты уверена? — процедил Раевский, сжав челюсти.
— У тебя нет права на меня орать, — повысила голос, запоздало поняв, что из нас двоих на крик решилась только я.
Огонек ярости в его глазах всё сильнее разгорался. Серые омуты потемнели и сузились, грозя расправой. Под ложечкой засосало.
Мне стоило сразу его послушаться, а не ждать, когда он сам придет. Брат наверняка его узнал. А что Дима?
— Говоришь, у меня нет права злиться? — схватил за запястье и переплел наши пальцы, притягивая ближе. В нос ударил запах ментола.
Я не сопротивлялась, потому что Тимур гораздо сильнее. Заметила его одежду: рубашка и черные брюки. Неужели он сюда с работы сорвался?
Мысленно одернула. Конечно же он приехал. На кону его репутация. Нельзя ничего выдумывать. У него нет других причин приезжать.
Я задохнулась от злости, зная, что в мои планы не входила посиделка с чужим мужчиной, но было поздно. Тимур вывел меня в коридор и, крепко держа за руку, двинулся к выходу. Круглый зал можно было пересечь разными путями, но он выбрал именно тот, что ближе всего к моему столику.
Никита сразу нас заметил и так пристально посмотрел, что Диме тоже пришлось обернуться. Никогда не забуду этот взгляд — столько разочарования, словно вчера я обещала ему идти под венец, а сегодня шла с другим.
Незаметно мотнула головой, показывая брату, что всё в порядке, но Раевский понял это по-своему. Он водрузил руку на мое плечо, придавив своей тяжестью, и умышленно склонил к себе. Я почувствовала, как его пальцы зло сжали несчастную толстовку, а дыхание опалило скулы.
Я смутилась. Тимур словно специально заявил свои права на меня. Трогал, как свою собственность. Распоряжался, как хотел.
За нами следом встал Сергей и открыл дверь. Даже когда мы вышли, Раевский не отпустил меня.
И я сделала то, что считала единственно правильным — ударила его.
Звук смачной пощечины разрезал тишину. На эмоциях я не сразу поняла, что натворила. Почувствовала тупую боль в ладони и с содроганьем заметила, как на чисто выбритой щеке нарисовался след от моей руки.
Проклятье. Вот теперь я точно в заднице.
Краем глаза поймала чье-то движение. Никита вышел на улицу и издалека посмотрел в нашу сторону. Бьюсь об заклад, он понятия не имеет, что происходит. Собственно, как и я.
Уши закладывало, от страха ком к горлу лез. В этот раз я и правда перешла черту, ведь Тимур мог сделать что и похуже. Но он сдержался, и лишь одним богам известно, когда терпение лопнет, подобно нитке.
— Серый, ты свободен, — голос резал сталью.
— Но…
— Нет. Езжай. Отдохни пару дней, я сам за ней присмотрю.
За кем?
Мужчины разговаривали так, словно меня здесь не было. Будучи на взводе, я поздновато догнала, что именно приказал сделать Раевский. Он сказал отдохнуть. Уехать.
Что-то внутри меня вспыхнуло. Я улыбнулась, почувствовав, как облегчение мягким куполом накрыло мои плечи.
Значит, Тимур понял, что нет смысла за мной следить? Всё будет по-прежнему?
Потом я еще не раз вспомню этот момент, обзову себя идиоткой и стыдливо спрячу глаза, потому что меня настолько захватила эйфория, что я так и замерла с глупой улыбкой, провожая Сергея взглядом.
«Одним надзирателем меньше» — мечтала я, пока Раевский не щелкнул пальцами прямо у моего подбородка.
— Живо дуй в машину, чудовище, — гневно сверкнул глазами.
Говорил спокойно и практически равнодушно, но нутром я чуяла, насколько его взбесил мой поступок.
— Постой, — дернула за рукав и растерянно пробормотала, — твоё лицо…
Я запнулась. Хотела извиниться, но слова так и не слетели с губ.
Раевский помолчал и усмехнулся.
— Да. Спасибо за раскрас.
— Мне не стоило…
— Поговорим в машине, — хрипло оборвав, двинулся к дороге.
Я же осталась на месте, не понимая, как себя вести. Возникла толика беспокойства — зачем он отпустил Сергея?
Коленки задрожали. Я отдавала себя отчет в том, что пощечину Раевский мне просто так не спустит. И от этого еще меньше хотелось садиться к нему тачку.
Постойте-ка.
Сумка осталась в ресторане. У меня нет с собой денег. До дома далеко, а возвращаться к братцу, возомнившему себя свахой, вообще не к месту. Не знаю, как в глаза смотреть.
Сколько я оправдывалась, столько же и выслушивала — никакая адекватная девушка не стала бы поднимать тему фиктивной помолвки, особенно если учесть, что она по уши погрязла в сплетнях о романе с миллиардером.
Но я неадекватная. И, судя по всему, еще и безмозглая.
Сев в машину и пристегнувшись, я уставилась в окно, чувствуя себя невероятно измотанной. Веки слипались, скрип шин убаюкивал, а по телу разносилось тепло. Мне казалось, что я уснула лишь на несколько минут, но, подрав глаза, я с оторопью увидела время. Прошел час, если не больше.
— Куда мы едем? — я не узнавала эти места.
Да и чего там, вокруг одни пустыри. Изредка мелькали затхлые домики. Я вообще засомневалась, что мы все еще в Москве.
— Нам на хвост журналюги сели.
Я обернулась, посмотрела на заднее окно и никого не увидела. Ни единой души.
— Что происх…
Слова потонули в грохоте.
Нас резко тряхнуло, после чего машина стала вилять и тормозить. Каким-то чудом мы миновали деревья и по инерции проехали еще несколько метров.
В отличие от меня Раевский был до жути спокоен. Он вытянул ручник, вышел на дорогу и проверил капот. Из него сразу дым повалил.
Сквозь приоткрытую дверь раздались смачные ругательства.
— Вылезай. Наша остановочка.
Проверила телефон, чтобы вызвать помощь, и чуть не взвыла от досады. Какого черта он разрядился? Только утром сто процентов было.
Спрыгнув с внедорожника и громко ойкнув, я взбеленилась.
— Так и знала, что не стоило с тобой ехать.
— О, так мы теперь разговариваем? — намекнул на мой игнор в машине и хлопнул дверью. — Вызови эвакуатор и такси.
Ах, так теперь вся бригада его охраны бесполезна?
Я усмехнулась.
— С радостью, но мой мобильник разряжен.
— А у меня сеть не ловит.
— С каких это пор в Москве сети нет?
Он точно мне голову морочит.