— Ну так что? — вырывает из прострации.
Я моргаю, передергиваю плечами и залпом выпиваю вино. На вкус оно сладкое, с горьким послевкусием и небольшой кислинкой. Вряд ли я такое раньше пробовала. Сразу в голову ударяет.
— Значит, любишь?
Я морщусь. Вот что за выводы? Я просто хочу немного выпить и залатать старые раны. Говорить о них вслух слишком рано. Да и разве Тимуру не всё равно?
Вот это и спрашиваю.
— Зачем тебе знать об этом?
— Потому что своим я не делюсь.
6
Я хихикаю, пытаясь себя сдержать. Глядя на серьезную мину Раевского, можно подумать, что у нас с ним «по серьёзке».
— Забавная шутка.
— А кто сказал, что я шучу? — впивается горящими глазами.
Нормальная девушка бы вздрогнула, не устояла и прогнулась под давящей атмосферой, но мне было всё равно. Языки пламени и спиртное полностью меня расслабили. Один бокал — и я вообще без тормозов.
Вытянув ноги вперед, я усмехаюсь.
— Говоришь обо мне как о каком-то питомце, — звучит грязно, но мне хочется еще подлить масла в огонь, — тебе бы собачку, а не девушку заводить. И кличку дашь, и в дрессировке натаскаешься.
— Я уже дал тебе кличку, — наполняет бокал вином. — Чудовище.
— Спасибо за комплимент, — откровенно язвлю, — сам виноват, что на чудовище напоролся. Шел бы дальше в поисках красавицы, и не было бы таких проблем.
— Это скучно. Размалеванных девиц полно, а вот тебе подобных с огнем не сыщешь.
— Да ты прям романтик, — прыскаю от смеха и наигранно возмущаюсь, — а еще обманщик. В игре надо нормально отвечать, а не какие-то глупости вбрасывать.
Как же жарко. В бане и то прохладнее.
Сбрасываю одеяло и складываю его несколько раз, чтобы сесть поудобнее. Подпираю спину и камином любуюсь. Раевский рядом пристраивается.
Надеюсь, он дополнит свой ответ, но в итоге тону в молчании. Гад игнорирует, а наша затея с игрой приносит лишь новые вопросы, но никак не ответы.
Его грудь шумно вздымается. Он до сих пор в пиджаке.
— Тебе не жарко?
— Рядом с тобой всегда жарко.
Юморист.
Из-за чувства неопределенности подталкиваю к новому разговору.
— Расскажешь что-нибудь о себе?
— Люблю мясо средней прожарки, редко сплю и много зарабатываю.
— Эй, — стукаю в плечо, — я не это имела в виду. Расскажи что-то полезное.
— Например?
— Как ты стал миллиардером, какие качества ты уважаешь, какой ты человек на самом деле…
Мягко обрывает.
— Это ты и из интервью узнаешь, — назойливый взгляд прямо в душу, — ладно. Это семейный бизнес, перешел ко мне от отца. В людях уважаю силу и характер, не выношу сплетников и продажных женщин.
Я усмехаюсь.
— Именно поэтому ты решил меня купить? — ухмылка всё растет. — Ты мазохист?
— Прямо сейчас я хочу стать садистом, Мира.
— Ой, какой ты страшный, — копирую мимику, подражая его голосу. — С мужиками не водись, туда не ходи, здесь помолчи…да ты тиран, Раевский.
— Ты еще не видела тирана, — скидывает одеяло, отчего я рефлекторно валюсь на пол, — пошли спать.
— Эй! — потираю ушибленную макушку.
Его настроение меняется быстрее, чем девчонки моего брата. И это притом, что после тридцатой брошенки я перестала считать.
— Как проснемся, напомни тебя к спиртному больше не подпускать, — насильно ставит на ноги и тащит за собой.
— Я выпила лишь бокал, — справедливо возмущаюсь.
Попытки избавиться от загребущих ручонок на корню проваливаются. Проще каменную статую сдвинуть, чем его.
— Ты вкурсе, — продолжаю я, — что с девушками совсем не умеешь обращаться?
Тимур окидывает меня выразительным взглядом и с усмешкой кивает.
— Знаю. На тебе попрактикуюсь, вот и научусь.
Мы подходим к спальне почти вплотную, и тут до меня доходит.
Кровать только одна!
Вряд ли Раевский осмелится руки распустить, я не об этом переживаю. Просто чтобы вместе с ним уместиться, нужно целое ложе. Еще скинет меня на пол.
Резко торможу, упираясь.
— Ты один иди. Я в гостиной посплю.
— Боишься? — хитро прищуривается.
— Еще чего, — понимаю, что он специально хорохорится, но не могу просто сдаться. Спорю до победного. — Просто я не засну рядом с тобой.
Он приподнимает брови, ухмылка всё шире становится.
Я тараторю, тщетно пытаясь всё исправить.
— И не мечтай! — вздергиваю подбородок. — Просто я не привыкла с чужими мужиками спать.
— Ну, надо же когда-то начинать, — веселится вовсю.
Только буря намечалась, как он вдруг резко подобрел. Подозрительно.
Махаю на всё рукой и иду вперед. Не ожидая такой прыти, Раевский позволяет мне уйти и топчется следом.
Плюхнувшись на кровать, я полностью ее оккупирую и раскидываю ноги в стороны, чтобы он рядом не уселся.
Ехидно улыбаюсь.
— Спасибо, что проводил. Можешь идти.
— Ага, — бросает и исчезает за дверью.
Серьезно? Вот так просто послушался?
Рано я радовалась. Буквально через пару минут Тимур снова рядом нарисовался. Он ушел лишь для того, чтобы принести одеяло и убрать бокалы.
Не успеваю я рот открыть, чтобы возмутиться, как мужчина выключает свет и бросает на меня одеяло. Потеряв возможность видеть, я могу полагаться лишь на слух.
Чирк. Чирк.
Он что, раздевается?
— Это неприлично!
— Зато удобно, — хрипло роняет.
Вскоре кровать прогибается. Он ложится рядом и что-то бормочет себе под нос. Вроде как у бога сил просит, чтобы всё это выдержать.
Не знаю, что он имеет в виду. Под одеялом так тепло и приятно, что веки сами собой закрываются.
Разлепив свинцовые веки, я привстаю и фокусируюсь на свете. Уже утро. За окном солнце выглядывает, птицы поют.
Сколько же я проспала?
Мучительно сжимаю виски. Память с трудом отзывается. Вчера я вроде только бокал выпила, почему же голова чугунная? Всё как в дурмане.
Осматриваю спальню. Соседнее покрывало ледяное. Видимо, Тимур уже давно проснулся.
Я ожидала, что он будет храпеть, мешаться и дышать мне в затылок, но на самом деле я давно так хорошо не спала. Вино явно было отличное.
Сладко потянувшись, я вылезаю из нагретой кровати и на ватных ногах иду к двери. В голове мысль простреливает — не дай бог он уже смотался и бросил меня здесь.
Да нет же. Чепуха какая-то. Ему сейчас подкупать меня надо, а не добивать. Может, всё не так уж и плохо?
Попусту размечтавшись, я собираюсь с силами и преодолеваю путь до коридора. Ступаю тихо, пытаясь к звукам прислушиваться. После вчерашнего меня даже как-то немного отпускает. Внутри теплится что-то большое и приятное. Надеждой пахнет.
Оказывается, не такой уж он и страшный. И вроде даже говорить умеет, правда с его языка слетает совсем не то, что мне нужно услышать.
— Я повторять не буду, — злой голос щеки опаляет, — всё вышло из-под контроля.
Сердце резко подскакивает и тут же утихомиривается. Я медленно выдыхаю. Раевский не со мной говорит. Такое «доброе утро» слишком даже для него.
— Да, я сам их нанял, но какого черта они продолжают травлю? Идиоты совсем страх потеряли? — рычит в трубку.
Не хотелось бы под горячую руку попадаться. Наверное, что-то с бизнесом, вот он и бесится.
Решив, что разговор не для моих ушей, я осторожно разворачиваюсь, собираясь пойти в ванную и умыться, как вдруг хриплый голос набатом бьет прямо по голове.
— Кто же знал, что у папарацци тормозов нет? — гневная аура вокруг витает, буквально в горло впивается. — Они должны были только припугнуть Мирославу, а не строчить дешевые статейки и больными сенсациями ей жизнь портить.
Задерживаю дыхание, на миг сбившись с ритма. В голове что-то перещелкивает, лишая самообладания.
— Как они вообще узнали о том, где мы находимся? Я всё просчитал — оторвался от слежки и бросил машину в лесу.
Недолго молчит, слушая собеседника, в то время как я молюсь, чтобы мои догадки оказались лишь пустым вымыслом.