Секунд через тридцать раздается звонок, и я наконец-то слышу ее голос.
— Тимур, ты в порядке?
Нет, девочка моя. Я не в порядке, потому что пока ты продолжаешь жить своей жизнью, в которой мне нет места, я подыхаю. Думал, будет наоборот.
Ошибся.
Я вылетела на улицу сразу после душа, особо ничего не накинув, и тут же почувствовала, как тело затряслось от стылой дрожи. Хотя, может, дело вовсе и не в мокрых волосах, просто от одного взгляда на помятую машину внутри меня что-то перевернулось.
— Ты в порядке? — мой несвоевременный крик разрезал тишину двора.
Не отдавая отчет своим действиям, коснулась его лица. Попыталась найти какие-то более весомые травмы, кроме ссадины на лбу. Сжала плечи, перешла к рукам и груди. Вроде порядок.
Тимур не отвечал, поэтому я еще сильнее забеспокоилась.
— Как это произошло? В тебя кто-то въехал? Где второй…
Поток волнений смыло резким движением. Подавшись ко мне, Раевский впился в меня каким-то ненасытным поцелуем, будто был на пороге смерти и больше не видел причин сдерживаться. Его руки крепко держали за плечи, а прикосновение губ обжигало, оставляя раскаленный след на коже. Пальцы вплелись в волосы, чуть сжимая пряди и оттягивая голову, словно намечая что-то еще более сокрушительное, но через несколько ударов сердца всё прекратилось. И, чтобы скрыть свое смятение, я сипло выдавила, чувствуя щемящее чувство сожаления.
— Ты сильно…головой ударился?
Тонкая домашняя майка не удерживала тепло, и я вздрогнула, еще сильнее ощутив жар его тела. Руки задрожали, словно в лихорадке.
— Где болит? Почему ты не вызвал скорую?
В тот момент мне даже в голову не пришло спросить, как он здесь оказался. Пара фонарей, освещавших лишь часть улицы, не позволяли увидеть, насколько все страшно. Абсолютная тишина совсем не ассоциировалась с аварией. Я не понимала, как Тимур с его-то характером позволил виновнику беспрепятственно уехать и вместо полиции позвонил мне. В голове не укладывалось.
— Я в порядке, — хрипло ответил Раевский, не отрывая взгляда от моего лица. Будто убеждался в чем-то и в итоге кивнул своим мыслям. Никому не известным. — Не знал, что тебя калеки привлекают. Давно бы…
— Что за чушь, — тихо огрызнулась.
Отклонилась и подошла к машине. В полусумраке мало что видно, но царапины и вмятины на капоте, наверное, даже в полнейшей темноте трудно упустить. Где-то даже краска стерлась. Неуверенно произнесла:
— Разве в таких случаях не нужно вызвать полицию? Зафиксировать, найти виновника?
— А смысл? Это пьяница был, что я с него возьму? — пожал плечами, уводя разговор с другое русло. — К тому же у меня теперь нет недостатка в тачках. Возьму другую.
Упоминание о сегодняшнем безрассудстве отозвалось нервным спазмом. Я сглотнула и, прочистив горло, попыталась уйти от темы. Сама не понимала, что на меня нашло, но та золотая карточка словно с цепи сорвала. Я и не представляла, что после подаренного обещания Раевский станет нагло кидать в меня деньгами.
Словно сама судьба издевалась — он ведь ненавидит продажных женщин. Если всерьез приму, чем я отличаюсь?
— Надо позвонить Сергею, чтобы он забрал тебя, — с сомнением добавила, — и осмотр врача не повредит.
— Я дал ему отгул, — упер руки в широкий пояс, всем видом показывая, что ничего с этим не поделать.
— Тогда я вызову тебе такси.
Кинула взгляд на машину. Мешается ведь, эвакуатор тоже лишним не будет, вот только почему-то Тимур об этом даже не думает.
— А сама позаботиться о своем муже не хочешь?
Не совсем понимая, на что он намекает, я предположила.
— Мне с тобой поехать?
— А к себе ты не пустишь?
Нутро подсказывало, что Тимур снова продолжает давить, но по каким-то причинам мне даже не хотелось сопротивляться. Просто было несколько неловко пускать его к себе в маленькую квартирку, в которой он явно будет чувствовать себя не в своей тарелке. Да и разве я смогу лучше врача о нем позаботиться?
Еще и не прибрано. Стыд окатил щеки.
— Я же не одна живу. Алине будет неудобно.
Попытка отвертеться вызвала у него тихую усмешку. Горящие глаза смотрели исподлобья и будто испытывали на прочность.
— Я знаю, что ее сегодня нет.
На локте сомкнулись теплые руки и потянули к подъезду. Я послушно засеменила следом, переваривая последнюю фразу, брошенную с нарочитой небрежностью. Он прав, Алина уехала на день и вернется только завтра утром, у ее подруги девичник, и они сняли загородный дом. Но как Раевский узнал об этом?
Войдя в прихожую и поспешив накинуть длинную кофту, чтобы немного согреться и спрятать выставленные напоказ ноги, я решилась.
— А как ты вообще тут оказался?
— Допрос с порога начинаешь?
Он явно что-то не договаривал, но предпочитал отмалчиваться или ставить меня в тупик. Снял дорогие, лакированные туфли, потянулся к запонкам и пуговкам на рубашке, не отпуская моего взгляда. Оттянул воротник, хотя из нас обоих явно мне не хватало воздуха, и в тишине расстегнул несколько пуговиц.
— Ты что делаешь?
— Раздеваюсь, — он и правда не видел смысла в моем вопросе. — Иначе как ты меня осмотришь и вылечишь?
— Если что-то серьезное, то езжай в больницу. Я могу только ссадины обработать.
Скользнула в ванную, где у нас лежала аптечка, и достала антисептик вместе с пластырем. Брызнула холодной водой, остужая щеки, и, медленно выдохнув, вернулась к нему.
— Давай пройдем на кухню. Там удобнее.
Под испытующим взглядом сидеть так близко к нему и с безразличным видом обрабатывать лицо оказалось настоящей пыткой. Я чувствовала себя словно в разгар грозы и не знала, в какой момент молния разрежет небо и заставит подскочить с места.
Обработав ссадину на лбу и немного рассеченную бровь, мазнула глазами по груди. След, оставленный от ремня безопасности, уже бледнел, его дыхание было тихим и спокойным. Так и не скажешь, что в аварии побывал. Я бы на его месте точно всю округу на уши подняла.
Провела ладонью по шее, спустилась вниз, ближе к животу, пальцами прощупывая стальные мышцы и невольно снова начиная краснеть.
— Не больно? — дернула рукой еще ниже. — А здесь?
— Больно, — охрипший голос коснулся слуха. Ладонью он перехватил запястье и немного отвел мои руки в сторону. — Мир, ты понимаешь, что делаешь?
— Лечу тебя.
— Что же это за лечение, от которого только хуже становится, м? — выдохнул он, и по моей коже прошлась легкая дрожь. — Если не прекратишь, продолжение прошлой ночи я тебе гарантирую.
Ладони ошпарили кожу, и я тут же подскочила, изо всех сил борясь с диким смущением.
— Ты всем докторам такое гарантируешь? — парировала в ответ, пряча за усмешкой свои настоящие эмоции. — Вижу, ты совсем здоров.
Чтобы отвлечься, включила плиту и поставила чайник. Тиканье настенных часов било по барабанным перепонкам. Молчание затянулось.
— Лена о тебе спрашивает. Обжорке тоже скучно, когда рядом никого нет.
— Тимур, мы ведь об этом уже говорили.
Спокойствие треснуло. Повернуться к нему лицом я не осмелилась.
— Говорила ты, а я лишь слушал. Так, может, теперь и ты меня послушаешь? — отодвигаемый стул скрипнул. Крепкая грудь прижалась к спине, ладони обвили талию, а носа коснулся тяжелый запах мужских духов. — Я не собираюсь сдаваться. В конце концов, я не просто так тянул с браком и наконец-то после встречи с тобой всерьез задумался о нем. Понимаешь, Мира? Не отпущу. Возвращайся домой.
— Я дома.
— Ладно. Тогда возвращайся ко мне.
16
От внезапного откровения обстановка накалилась, напоминая натянутую струну гитары, которая вот-вот отскочит и раздаст неприятный звук от грубого прикосновения пальцев. По моей спине прошла дрожь, а сердце отчаянно забилось, предательски выдавая реакцию, вызванную его словами.
— Вот так просто? — я усмехнулась.
Повернулась к нему лицом и заглянула в глаза цвета пепла. Тимур смотрел с удивлением. Казалось, он реально не понимал, почему его предложение звучит так абсурдно.