— Они наверняка оставили часовых, — сказал он. — Они не могли оставить Треугольник без охраны, чтобы на него глазел первый встречный. По-моему, они собирались поднять его на воздух, но чего-то ждут.
Он вдруг резко остановился, так что Дарсель налетел на его спину.
— Почему ты остановился? — спросил инженер.
— А что, если… — начал Лоран, но не закончил.
— Что если? — допытывался Дарсель. Лоран снова пошел вперед.
— Нет, ничего, дурацкая мысль.
Дарсель не настаивал. Он не мог видеть складку на лбу Лорана. А Лоран думал: «А если машина охраняется бомбой? И если она взорвется?» Он решил, что не стоит беспокоить товарища такими предположениями.
Между деревьями появился свет, похожий на свет луны. Люди шли на четвереньках по вонючей грязи. Между ними и источником этого света оставалось два или три черных ствола, последняя защитная решетка.
Они миновали одно дерево, потом другое. Вжав голову в плечи, Дарсель перенес свои иллюзии защиты на простые кусты. Он беспрерывно повторял с идиотской настойчивостью:
— Там еще много кустов, там еще много кустов… Эти литении помогли ему без большой тревоги миновать последнее дерево.
Они проползли чуть дальше. Внезапно Лоран остановился.
— Смотри!
Стиснув зубы, Лоран и Дарсель медленно просунули голову между листьев и увидели…
Гигантская трапеция желтовато-розового цвета высотой в сотню метров наискось стояла в мягкой земле среди поляны, которую, без сомнения, она сама же и расширила, потому что окрестные деревья были повалены и на них по диагонали шли крупные фестоны лиан.
Земляне стояли, как бы загипнотизированные присутствием этой машины. Наконец, Дарсель выдохнул:
— Что будем делать?
Лоран провел языком по губам.
— Подождем, — сказал он. — Носильщики проспят до завтрашнего вечера, нам нечего спешить. — И подумал: «Если внутри есть мина замедленного действия, то мы проиграли. Да и в самом деле! Не для того они играли в великую тайну в течение полувека, чтобы оставить эту машину для наших рук! Конечно, они ее взорвут. Или же кто-то есть на борту… а, может быть, поблизости».
Он огляделся, стараясь уловить мимолетное движение, угадать присутствие невидимого часового, но видел только освещенную розоватым светом листву и черные стволы, толстые, как колонны.
«Еще одно предположение, — подумал он, — что, если эти существа громадны, как… — Он посмотрел в небо, стараясь представить себе какого-нибудь гигантского мамонта с Арктура. — В таком случае, — думал он, — мы, возможно, прошли под брюхом этого часового, не видя его. Может, эти черные деревья — его ноги».
Он недоверчиво посмотрел на стволы и пожал плечами, затем коснулся локтем Дарселя и указал на корабль.
— Как по твоему, какой металл? Дарсель махнул рукой.
— Не могу сказать. Отсюда он выглядит похожим на хром. Но странная люминесценция. Ох!
— Молчи!
Они застыли, увидев темную тень, медленно спускавшуюся по кораблю, держась за приставшие к нему лианы. У тени были почти человеческие пропорции, только уменьшенные. Тень скользнула на растительный кабель, перескочила на другой, не зашумев листьями. Затем она повисла на руках, и на сверкающем экране машины отчетливо вырисовывались ее формы. Она пронзительно закричала.
— Это кви, — облегченно вздохнул Дарсель.
На крик ответили другие, и на вершине аппарата появилось множество силуэтов. Кви, маленькие безобидные обезьянки, казалось, опередили людей с визитом к машине.
— Это успокаивает, — сказал Дарсель, — поскольку с ними ничего не случилось, значит и нам нечего бояться.
Они пошли в открытую, без всяких предосторожностей. При их приближении кви стали перепрыгивать с лианы на лиану и исчезли.
Подойдя совсем близко, они увидели широкую траншею, вырытую в земле аппаратом, который проехал по ней, как гигантский сошник, прежде чем остановиться. На металле не было никаких царапин, видимо, он ничуть не пострадал при падении. Он был весь прочерчен тонкими бороздками, равномерно размещенными.
— А что, если все это вот-вот взорвется, — подумал Лоран и поднял глаза к вершине Треугольника, вернее сказать, к его основанию, поскольку машина воткнулась носом в землю.
— Как туда входят? — спросил он.
Они обошли аппарат кругом, обдирая одежду о колючий кустарник. С одной стороны он казался слегка выпуклым, а с другой — плоским.