Посланник и полковник сидели друг против друга, усталые, с растерянными взглядами.
— Вспомните индийских йогов, — говорил посланник. — Вспомните чудеса и тайны Египта времен фараонов и все те старые рассказы, которыми полны все наши земные религии.
— Рассказы, которые мы принимали за позолоченные легенды. Я начинаю верить, что мы промахнулись, не направив наши исследования в эту сторону.
— Я думаю об ученых девятнадцатого века, таинственно умерших после насильственного проникновения в пирамиды. Они тоже упрямо не верили в ловушки, поставленные много веков назад. — Посланник вздохнул и бросил на стол газету, где была напечатана речь Сафасс-Тина. — Я думаю, мы можем многому, поучиться у них. Они победили Треугольников, в то время, как мы ничего не могли сделать… Просто не могу поверить. Этого не может быть.
Полковник ядовито засмеялся.
— Не может быть, я знаю. Наши ученые заверяют в один голос, что все это абсолютно не научно, с точки зрения разума невозможно. Однако, эта история плюет на то, что она невозможна, ей хватает того, что она реальна.
В кабинете раздался звонок. Посланник включил контакт и сказал:
— Да?
— Ваше превосходительство, — сказал голос, — инженер Дарсель просит разрешить ему посетить вас. Он говорит, что это все очень важно. Он… нет, он хочет сказать вам сам об этом.
— Впустите.
— Слушаюсь, Ваше превосходительство.
Голос умолк. Мужчины некоторое время молча смотрели друг на друга. Наконец, полковник пробормотал:
— Что еще случилось? В дверь постучали.
— Сейчас узнаем, — сказал посланник и нажал педаль, открывающую дверь.
Вошел бледный, пошатывающийся Дарсель. Секретарь поддерживал его под руку.
— Я… я видел Лорана, — выдохнул он. — Я увидел его перед собой, живого. На нем не было больше за-ркасской мумии. Это был именно он, во плоти, и улыбался, как всегда. Он сказал мне: «Прощай, старый товарищ», и исчез, как пламя свечи на ветру.
Кто-то появился на пороге и постучал в открытую створку двери. В руках у него была бумага.
— Ваше превосходительство, — сказал он, — Двери Старого Дворца раскрылись сами собой, и толпа вторглась в тронный зал. На троне лежала еще дымящаяся кучка пепла. Хезум велел собрать пепел в золотую чашу и сел на еще теплый трон. Он сделал заявление, весьма благоприятное для Земли. Он говорил о взаимопомощи, о культурной связи, о вечной солидарности…
Где-то на Земле среди улицы вдруг остановилась девушка. Лицо ее исказилось. Она вскрикнула:
— Лоран зовет меня!
И упала на мостовую. Мертвая.