Выбрать главу

– С чего вы взяли, что мы – советские партизаны? – с трудом приподнимаясь на локтях, прохрипел комиссар.

– Матка Бозка, если вы, пане, не рейхскомиссар Эрик Кох[10]… так я и не знаю, у кого ещё тут есть комиссар! – ехидно ответила она.

– У бога матери нет! – звонко провозгласил младший из их четвёрки.

– Жалко боженьку… сирота горькая… – все ещё тяжёло дыша, прошептал Йосип.

– Бога просто нет! Каждый учившийся в школе человек знает… – звонко продолжал младший…

– Что надо соблюдать конспирацию и не болтать лишнего… даже когда тонешь в болоте! – рявкнул комиссар. – Вы с Йосипом у меня из нарядов по лагерю до конца войны не вылезете!

– А чего Йосип-то? – немедленно возмутился тот. – Я товарища комиссара только шлимазлом назвал, а на это, извиняюсь, звание у Советской армии монополии нет!

– Оуфффф! – длинно выдохнул комиссар, приподнимаясь на четвереньки, – из карманов его шинели потекла болотная жижа. – Замолчите уже! Брали бы хоть пример, вот, с барышни…

Привалившийся к сосенке парень наконец поднял голову и попытался сквозь скособоченные на носу очки рассмотреть ту самую барышню… панночку… что так вовремя пришла им на помощь. Не увидел сквозь заляпанные стёкла ничего, в ярости сдёрнул очки с носа… и уткнулся во что-то белое, туманное…

– Беритье, беритье! Идти по болоту, ничьего не видя…

Перед носом у него висел платочек. Белый. И даже с кружевом.

«Сама напросилась… панночка!» – Грязными руками парень схватил платок… и принялся яростно тереть стёкла. Нацепил кое-как отчищенные очки на нос, покрутил платок, почему-то испытывая и злобное удовольствие при виде враз переставшего быть белым кусочка ткани, и одновременно какую-то смутную жалость… и уставился на их спасительницу.

И тут же поймал себя на том, что трёт платком руки.

Вот как можно на болотах быть такой… щеголихой? На пришедшей им на помощь девчонке красовались тёмные шаровары и охотничья куртка, аккуратно подогнанная по фигуре. Конспирация и впрямь налицо, в смысле, что лица не видно – волосы вместе со лбом, рот и нос закрывал намотанный на голову тёмный платок. Насмешливо избоченившись и склонив голову к плечу, девушка стояла… прямо на трясине! И тонуть явно не собиралась!

– Это вроде надувных водных лыж, которые у нас в Белоруссии были? – вдруг выпалила замурзанная «пионерия», тыча пальцем в странные плоские платформы на ногах у девчонки. Уточнять, что ходить по воде на той отрыжке советского спорта всё равно не получалось, сразу вверх ногами переворачивало, а можно было только плавать, как на плотике, не стал. Пусть не думают, что своими доморощенными изобретениями могут удивить советских партизан! – Из самой Москвы прислали! – И приосанился, аж грязь посыпалась с надутых от важности щёк.

– Вы есть советские партизаны, – подвела итог их спасительница. – Комиссар Бринский[11], я полагаю?

– Дядя Петя. – Комиссар одарил младшего спутника таким взглядом, что тому, похоже, захотелось обратно в болото. – А это вот Йосип…

Девушка поклонилась. Нет, ну понятно, руку пожимать, по-товарищески, им сейчас никто не захочет, после топи-то, но чего ж вот так кланяться! Тоже… навроде беленького платочка на болотах.

– Тихоня… – продолжал комиссар, кивая на парня, а тот насупился, разглядывая пришлую девчонку неприязненно.

Лыбится сейчас небось! Под платком не видно, но он точно знал – лыбится! И ведь не объяснишь никому, что прозвище от фамилии, а вовсе не от характера. Конспирация!

– А это Стриж. – Комиссар… дядя Петя… кивнул на младшего из их четверки.

– Маленький потому что? – со своим чуть металлическим акцентом протянула девушка.

– Быстрый! – проворчал Стриж, отбил об колено добытую из грязи кепку и напялил на голову, занавесив лицо облепленным водорослями козырьком.

– А товарища Гуся вы знаете, – закончил дядя Петя.

– Он у вас дрессированный? – вскинулась девушка. – Он меня клювом за… за камизелку… за вот это… – Она подёргала край куртки, – …схватил и за собой повёл! Я вас совсем в другой место ждать… Не находилем… не нашла, если бы не он!

– Он у нас самый умный! – гордо объявил Стриж.

– Он с нами ещё с лета 41-го, – буркнул Тихоня. – Отец в Белоруссии служил, он остался, а нас эвакуировали. Немец наш эшелон и разбомбил. Мы с… со Стрижом по насыпи скатиться успели, а он следом за нами – так втроём в кустах и прятались, потом вместе на отряд товарища… дяди Пети набрели. Может, он и вовсе цирковой, мало ли кто в эшелоне ехал.

– Удивительно, что не съели!

– Его нельзя есть! – бурно возмутился Стриж и попытался снова обхватить гуся чумазыми руками. Гусь предостерегающе зашипел.

вернуться

10

Эрих Кох (1896–1986) – обергруппенфюрер СА и СС, гауляйтер и обер-президент Восточной Пруссии, рейхскомиссар Украины. Причастен к смерти более 4 млн человек и вывозу в Германию 2,5 млн. Приговорён к смертной казни 9 мая 1959 г., но приговор не приведён в исполнение и заменён на пожизненное заключение в польской тюрьме Мокотув.

вернуться

11

Антон Петрович Бринский (1906–1981) – в 1941–1942 гг. организатор и командир партизанских отрядов в Витебской и Минской областях, с ноября 1942 г. – партизанской бригады особого назначения в Волынской и Ровенской обл., оперативного разведывательно-диверсионного центра «Брук». Герой Советского Союза, писатель-мемуарист.