— Прости меня, Белиал! Простите меня братья.
Демоны стали поочередно подходить к Люциферу кто-то обнимал, кто-то пожимал руку. Раздался смех, напряжение и гнев ушли окончательно.
— Офигеть, у тебя отец здоровенный альбинос. Впечатляет, — восхищенно присвистнул Матфей. — Хочешь подойти?
— Нет, — спешно ответила Варя, отступая в тень. — Не хочу.
— Да, брось, он с виду нормальный чел, нет кровавых глаз, рогов и хлыста. Вон как демоны ему обрадовались. После Белиала то…
— Оставь меня, — не выдержав, снова попросила Варя. — Ты не понимаешь, Матфей!
— Так помоги мне понять, я ведь помочь стараюсь, блин, — обиженно буркнул Матфей. — Если ты боишься, я буду рядом и не дам тебя в обиду.
— Как это благородно, мальчишка, — прогремел над ними голос с байкерской хрипотцой. — Но вместе с тем глупо — обещать защиту, которую ты не можешь обеспечить — глупо.
Люцифер, скрестив руки на груди, с насмешкой разглядывал Матфея.
— Это не факт, что не смогу — поджилки у Матфея, конечно, дрогнули, но не при Варе же это показывать. Поэтому он, скопировав позу Люцифера, нагло встретился с ним взглядом, но выдержал его только потому, что у Вари были глаза того же цвета.
— А ты и вправду силен, — задумчиво покачал головой Люцифер, — но всего лишь человек.
— Иногда этого достаточно, — с вызовом усмехнулся Матфей.
— Ты в курсе, что я могу тебя уничтожить? — как бы между прочим, держа руку на рукояти меча спросил Люцифер.
— Пожалуйста, не надо, — вставая между ними, и заглядывая отцу в лицо, попросила Варя. — Пожалуйста…
— Ты, очень похожа на мать, девочка, — выдохнул Люцифер. Варя съежилась, он продолжил с раздражением. — Моя дочь не очень-то и рада встрече, хотя сама позвала меня, я хочу знать почему? Где твоя мать?
Варя с немой мольбой оглянулась на Матфея, всем сердцем желая, чтобы он ушел. Но он все понял с точностью наоборот и ободряюще ей кивнул. От его поддержки стало только хуже, мысли разбежались по разным сторонам, её затрясло.
Люцифер был на взводе и из-за её трусости мог пострадать Матфей. А этого она не могла допустить.
Она развернулась к отцу, сосредоточившись на предстоящем разговоре. Мама бы хотела, чтобы она в этот момент была стойкой и приняла свою участь, как подобает дочери княжны.
— Говори! — нетерпеливо потребовал Люцифер. — Говори, девочка!
— Моей матери больше нет, — выдавила она. — Её поглотил Хаос. Навсегда.
— Что? Что это значит? — поморщился Люцифер. — С чего ты это взяла?!
— Больше ста лет назад был открыт ящик Пандоры. Адам и Ева пытались уничтожить меня — дочь дьявола, с помощью Хаоса. Но я стала сосудом. Через меня Хаос пожрал душу моей матери, — отчеканила она, собственный голос казался ей деревянным и неестественно бил по ушам. — Это значит, что мамы больше нет. Её нет ни в аду, ни в раю, ни для перерождения в новую жизнь…
Вот она и сказала это, вот и обличила себя. Вот и показала всем свое истинное лицо. Её накрыло чувство опустошенности. Хотелось лишь, чтобы меч оборвал наконец-то эту сцену. Все чего ей хотелось — не быть.
— Этого не может быть! — прошептал Люцифер, проводя рукой по лицу. Казалось, что ему не хватает воздуха, он качнулся, сделал шаг назад.
— Я виновата в этом, — все же договорила Варя. — Я уничтожила свою мать.
Варе на плечо легла теплая рука Матфея. Она обернулась и увидела в нем лишь сочувствие и грусть. В нем, вопреки её страхам, не мелькнуло и тени осуждения или неприязни.
— Ты не виновата, — прошептал он ей.
Этот шепот поглотил страшный, звериный рев. Стены и земля задрожали, со всех сторон посыпались камни. Вокруг началась суета и крики. Матфей потянул Варю назад, но она осталась стоять на месте.
Люцифер обратился в огромного дракона. Белый змей точно такой же, какой приходил в её детские сны. Прекрасный, могучий и смертоносный. Это хороший конец её истории.
Совсем рядом с Варей кто-то кричал. Она выхватила возмущенный голос Матфея.
— Отпусти меня, — с надрывом требовал он, — злобный старикан! Он же убьет её! А ну, пусти, урод сраный!
В этот момент Варя была благодарна Богу. Матфей не пострадает за её грехи. Большего и желать нельзя.
Она готова ответить за содеянное. Зажмурившись, Варя сделала шаг навстречу смерти. Жаркое дыхание коснулось лица. В последний момент Варя все же распахнула глаза и встретилась с полным муки взглядом отца. Люцифер опустил морду на лапы у самых её ног. Из огромных сиреневых глаз капали слезы.
Варя протянула руку и осторожно погладила змия по щеке. Сделала еще шаг и, уткнувшись в белую, удивительно мягкую и теплую шкуру, она разрыдалась, как маленькая, на плече у большого и сильного папы.
***
Из-за того, что альбинос обратился в здоровенное чудовище, пещеру завалило, кое-кого из демонов помяло, но, в общем, все обошлось благополучно. Демоны после обращения Люцифера в дракона вообще как с ума съехали, чуть ли не ноги были готовы ему целовать. Столько радости и фанатизма ни на каждом религиозном празднике встретишь.
Как скоро оказалось, выходы завалило к лучшему, потому что на той стороне слышался зловещий скрежет и чмоканье зомбаков. Другое дело, что теперь никто не знал, как выбраться из этой дыры. И надеяться больше было не на кого.
Сидор нудил, что Матфей что-то может. Матфей же мог только офигевать над всякой всячиной, которую предпочел бы смотреть в кинотеатре, спокойно поедая попкорн, а, не изнывая от жары и перспективы в скором времени стать живым мертвяком с единственной мыслью: «Мозги! Мозги!».
Демоны всем скопом придумывали, как выбраться, но Матфей, выслушав пару версий, понял, что чуваки просто пытаются не свихнуться окончательно. И после неизменного итога очередного плана: «Мы все умрем!», предпочел скромно посидеть в сторонке от этой оптимистичной компании.
Теперь все внимание Вари принадлежало отцу. Это тоже бесило. Она как прилипла к альбиносу. Подумаешь, ненадолго в дракона обернулся и немного дьявол — это не меняло того, что он едва не прикончил её. В Матфееву же сторону Варя даже смотреть перестала, всячески избегая любого взаимодействия с ним.
Матфей надеялся, что отведет душу, когда Бог с Люцифером сойдутся в неизбежном противоборстве. Но оба старательно игнорировали друг друга. Лишь иногда Матфей замечал, как Люцифер недоверчиво посматривал в сторону Егорушки, будто ждал от него подвоха и пытался сыграть на опережение. И только! Никаких там шахматных партий или на худой конец банального скандальчика — тишь да гладь.
С Матфеем Бог проделывал, примерно, то же, что и с Люцифером — обходил сторонкой. А если Матфею и удавалось застать старикана врасплох каким-нибудь вопросом, то давал такие заковыристые, бессмысленные ответы, что Матфей зарекся спрашивать.
Варя носилась со своим папашей, а с Матфеем остался только Сидор, который задолбал так, что Матфей через слово грозился кинуть его в ядро к собратьям. Однако угрозы его ничуть не пугали, наоборот — создавалось гаденькое ощущение, что он специально провоцирует на эти самые угрозы.
— Ты, если хочешь, чтобы она подошла, позови, — раздавались неугомонные советы из кармана. — Что сидишь, кипишь-то?
— Иди в жопу, ничего я не хочу! — раздраженно отмахивался Матфей.
— Ага, ты уже дырки на ней прожег, — ехидничал Сидор, — это потому, что смотреть больше некуда?
Матфей поспешно потупился. Сидор, как всегда, был прав — он слишком долго пялился на девушку, и это могли заметить остальные. И при всем своем невнимании к нему, Варя тоже могла это заметить, но отчего-то не замечала. Нужно напомнить себе, почему ему туда смотреть нельзя.
В последний раз Матфей видел Аню в тот момент, когда горел её дом. Она оплакивала мертвого брата. По возрасту все сходилось. Аня тогда отказалась переезжать к нему из-за того, что не могла оставить мелкого на отца алкаша. А Матфей даже не стал разбираться, хотя знал, что существовала какая-то веская причина, но не захотел вникать в Анины беды. Ему тогда проще было уйти, и она это знала. Прошлое в свете всего этого определяло Матфея, как слабака и предателя, и ему необходимо было доказать хотя бы себе, что это не так.