— То есть кто-то должен пожертвовать собой, — дрогнувшим голосом подытожила Варя и, будто испугавшись сказанного, по-детски прикрыла рот ладошкой.
— Боюсь одной жертвы недостаточно, — развел руками старик. — Ету ловушку можно закрыть только многими и многими силами. Например, в прошлый раз Прометею понадобилась воля всего созданного им мира и его самого, чтобы запереть Хаос в этот ящик.
Радость выцветала в унисон с небом, которое старательно стирали с холста жизни, словно скребком или тряпкой, намоченной бензином, вытравливая из него краски. Казалось, даже звезды сдали и подурнели, обратившись в тусклые аппликации самих себя. Луна трусливо спряталась за набежавшую тучу, но вполне могло статься, что у Земли просто больше не было неизменной спутницы всех поэтов — её уже скрутило в ловушку.
Ситуация оказалась хуже не придумать. Зря пыжились, зря надеялись. Как ни играй в героев, итог один — геймовер. Все что они сумели — ненадолго отсрочить свой конец и только. Теперь их сожрет не Хаос, а адова машина для борьбы с Хаосом. Даже народная мудрость: «враг моего врага — мой друг» — обманула своих потомков.
Вот только зачем все это нужно? Зачем они стоят и вновь слушают этого выжившего из ума фальшивого идола? Не лучше ли покончить с этим поскорей — ведь по итогу — страшен не сам конец, а ожидание конца.
Ангелы зашелестели меж собой, зароптали. Из толпы решительно выдвинулся Люцифер, следом за ним, прихрамывая, вышел и Михаил. Выглядел архангел, особенно на фоне пышущего силой и уверенностью дьявольского альбиноса — неважно: левая рука иссохла и повисла плетью, глаза впали, нимб едва горел. Он весь был перепачкан кровью и грязью.
На вопросительный взгляд Ильи, Михаил, пожав плечами, как бы, между прочим, ответил:
— Та деревенька оказалась зараженной. Зомби меня слегка потрепали.
— Ок, — с явно напускным равнодушием кивнул Илья. — Не надо было туда ходить.
— Отчего же? — усмехнулся Михаил, усмешкой Ильи. — Мне было полезно помахать копьем, все лучше, чем сидеть и ждать. Вас долго не было, я б окончательно свихнулся.
Из обрывка этого разговора Матфей понял только одно — отношения отца и сына потеплели. Вот только когда они успели сменить температуру — оставалось загадкой.
— Ты хочешь сказать, что люди опять должны отдать себя в жертву? И что их мир вопреки всему обречен? — возмущенно обратился к Богу Люцифер.
— Люди затем и созданы, — не моргнув и глазом, пожал плечиками старик. — Люди — это оружие против Хаоса. Без борьбы им становится скучно. Однако не бойтесь — в этот раз все обойдется как нельзя лучше — я уверен, что Земля уцелеет. Здесь слишком много народилось людей, и они гораздо сильнее своих предков. Полагаю даже, что двоих на разведение можно будет оставить.
— Что?! — свирепо выдохнул Матфей.
Варя успокаивающе тронула его за руку, пальцы у нее были ледяные, видимо она совсем замерзла. Матфей приобнял девушку, подавив в себе желание накинуться на старика.
Он заметил, как Люцифер, и даже Михаил, тоже яростно сжали кулаки, очевидно, что для того, чтобы настучать старику по гнилой репе — нужно было занять свою очередь. Видимо, почувствовав общее настроение, Бог слегка отступил и примирительно зачастил.
— Ой, это я шучу, что ж вы такие нервные, детушки мои, и пошутить старику ужо нельзя, — и, перебив свой простонародный говор, опять заговорил по-ученому.
От привычки старика прыгать с одной манеры речи на другую у Матфея начинался невроз.
— Не люблю я делать прогнозы, — продолжал между тем Бог, — но по моим расчетам в этот раз выживет процентов 10 от общего населения планеты. Половина из этих десяти процентов погибнет из-за нового ледникового периода. Ведь от солнца и земного ядра почти ничего не осталось — не жалели себя души в сражении с Хаосом, поэтому на Земле будет очень холодно. Но, несмотря на трудности, популяция себя восстановит. А через пару тысяч лет и климат нормализуется. Люди живучие — они все это уже проходили.
Слова Бога, судя по траурной тишине, никого не обрадовали. Да, конечно, хорошо, что хотя бы планета уцелеет, и какие-то единицы выйдут из этой передряги живыми, но обрисованная перспектива удручала донельзя.
Эта катастрофа одним махом перечеркивала все накопленные тяжким трудом достижения человечества, отбрасывала их на миллионы лет назад. В мир мамонтов, звериных шкур, пещер, костров, высокой смертности, болезней, голода. Да, проиграв в малом, они все равно победят в большем. Но малое в этом случае — ни фига не малое, а весь их многострадальный прогресс. Опять люди будут вглядываться в небо и искать там своего Бога, а их Богу опять будет наплевать на их трудности.
Матфей раньше не вдумывался, какой скачок в развитии проделали люди с темных времен до современности, и теперь его захлестнуло запоздалое чувство благодарности к предкам.
— Но вы же сказали, что ящик могут закрыть только те, кто зашел туда по доброй воле? — резонно спросил Илья. — Камон, сомневаюсь, что хотя бы половина людей на земле обладает достаточным альтруизмом.
Матфей мысленно респектнул способностям Ильи холодно анализировать и находить бреши в разглагольствованиях Бога. Сам Матфей сразу впадал в эмоциональный стопор и не мог трезво взвешивать всю ахинею, которой их потчевал старик.
Но Бога ничуть не смутило противоречие в собственных законодательных инициативах. Он подмигнул, потер ручки и, самодовольно улыбнувшись, стал на серьезных щах хвастаться.
— Пока вы тут прохлаждались, я действовал. Ужасно утомился, внушая человечеству, что тут гуманитарная катастрофа, которая разрастается и, если её вскоре не остановить — уничтожит всю Землю. Сюда уже со всех краев стекаются добровольцы: волонтеры, спасатели, пацифисты, врачи и прочие нужные нам субъекты. Главное, чтоб успели, а то уж больно медленно у них там все работает. Бюрократизм, усиленный паникой — штука неприятная. Кроме того, сейчас почти все правительства мира в бункерах отсиживаются — это затрудняет организацию масс.
— Но это же обман! Они же не знают, куда вы их на самом деле заманиваете! — возмутилась Аня. — Какая же это добровольная жертва, когда это просто очередные ваши враки?!
— Еще какая добровольная, милочка, — через сжатые губы процедил Бог, явно задетый, что его старания никто не оценил по достоинству, — как известно, от перестановки мест слагаемых — сумма не меняется. Суть осталась та же — люди пожертвуют собой ради спасения этого мира. Я лишь облачил истину в понятные им категории. Приманенных мной альтруистов и гуманистов всех мастей должно хватить. Остальных, конечно, утянет супротив их воли, но хоть дрова будут гнилые — это все равно дрова. Ведь даже самый жалкий человечишка не хочет, чтобы его мир исчез.
— Отче, а как же ты? — вдруг резко спросил Михаил, он явно нервничал, иссохшая рука дергалась, как культя. Нимб у него совсем перегорел, глаза были мутными, уставшими.
— А что я? — искренне удивился Бог.
— А то, что твоя жертва спасла бы по меньшей мере половину человеческих душ! — выдохнул Михаил, придерживая свой разгулявшийся тик здоровой рукой. — И тогда бы не случилось такого серьезного катаклизма!
— Я-то?! Тудась?! — возмутился старик. — Миша, да ты сбрендил?! Добровольно?! Ни за что!
По рядам ангелов прошел возмущенный ропот. Даже Матфей, как неприятен был ему старикан, все же не ожидал от него такого неприкрытого вероломства. Все замерли, как оглушенные этим признанием — никому не хотелось верить, что их древний кумир — жесток и эгоистичен. И вместе с тем, каждый в этот момент задумался по какую сторону от черты своей совести встанет он.
— Но ведь наши души — они особенные. Вы сами говорили. Может, наших сил хватит, чтобы закрыть ящик? Может, хватит одной меня? — напряженно спросила Аня.