— Как часто? — повторила я.
— Довольно часто, — признал он. — С тех пор, как я узнал о твоих ночных изысканиях.
Я схватилась за голову, растрепав и без того вставшие дыбом волосы.
— Раз или два в неделю, — вслух вспомнила я слова Нессы. — Раз или два в неделю.
Заметила, что дверь приоткрылась, и бросилась закрывать ее. Видимо, Клубок пытался улизнуть, чтобы его не втянули в разборки, но так и не решился.
— С тобой, предатель, мы тоже поговорим, — пригрозила я ему. — Вот почему ты проникся к нему такой любовью? Потому что он с нами каждый третий вечер проводит, а я даже не в курсе?!
Клубок свернулся, спрятав голову под крыло, а я снова повернулась к Генри.
— Ты! Ты! — задыхалась я от возмущения, грозя ему пальцем. Должно быть, выглядело комично, но никак иначе не получалось выразить то, что бушевало у меня внутри. — Ты использовал меня!
— Сначала.
— Конечно! Стихии и Мрак, как я вообще могла подумать, что ты способен на что-то другое! Да чего еще от тебя было ожидать, с твоей-то великолепной родословной! А ведь меня предупреждали все. Первое! Первое, что я услышала от отца, когда сообщили о твоем прибытии: это наш враг!
— Но лишь потому, что твоя работа жизненно важна для меня. А потом я помогал. Вместе у нас получалось лучше и быстрее.
— Вместе? Вместе! Вот только мне об этом забыли сообщить.
— Несколько раз я рассказывал тебе.
— Да неужели?
— Реакция была похожей, — виновато улыбнулся он. Так странно. Я вдруг подумала, сколько раз в действительности ему приходилось терпеть мои вопли? Если он не солгал.
— И ты собирался скрывать от меня это вечно?
— Нет, только пока мы не добьемся успеха.
— Понимаю, — прошипела я. — Иначе я бы нашла способ избавиться от тебя. Но ты не мог лишиться того, что требовалось тебе.
— Жизненно важно, — напомнил он, а меня окатила волна сожаления, боли, смертельной тоски и вины. — А мое отвращение было к себе.
— Не дави на жалость, Мрак тебя побери! — истерично взвизгнула я.
Замерла, будто напугала саму себя. Но связь работала. Сбивала весь мой гнев! Еще бы, ведь его ощущения для меня были как свои.
— Мы продолжим работу, — процедила я сквозь зубы. — Но не потому, что тебе что-то нужно от меня. А потому что ты мне должен! Из-за тебя я оказалась во всем этом дерьме! Из-за твоего существования! После — не хочу тебя больше видеть. Никогда! Но сначала мы отвяжемся друг от друга, а общаться будем только в присутствии Нессы.
— Отлично. Тогда могу тебя поздравить — скоро одно твое желание исполнится. Думаю, я вспомнил все, что нужно для воспроизведения прошлого «успеха». Даже проверил, тут в шкафу найдутся все ингредиенты…
Яд так и сочился из каждого его слова, а вот по связи передавалась только одуряющая боль.
Скрипнула дверь. Генри вскочил со стула, я резко развернулась к ней. Клубок шарахнулся в сторону, словно сделал что-то недозволенное.
— … кроме обычной паутины порождений третьего типа, — закончил Лавьер.
Глава 48
— Нет никаких гарантий, что, если мы надышимся этим дерьмом снова, оно сработает верно и все исправит…
Я лежала на большом столе посреди лаборатории и смотрела в серый потолок, местами покрытый пятнами, происхождение которых лучше было не знать. Когда-то давно тут проводили эксперименты над порождениями, с чем последние категорически не соглашались. Прошло несколько лет, прежде чем это признали неэтичным. Теперь довольствовались тем, что добывала охрана и поселенцы, то есть тем, что оставалось после отражения нападений или могло просто найтись на земле.
— Никакой, — согласился Генри. — Вопрос лишь в том, чего ты боишься меньше: попытаться самим или сдаться на опыты исследовательскому крылу?
Я поморщилась. Оба варианта были плохими. Первый отдавал беспросветной глупостью, а второй пугал заключением и неспособностью решать за себя. Мне не улыбалось провести жизнь лабораторной крысой.
Генри сидел рядом на стуле, сложив перед собой руки и опустив на них подбородок. Стоило повернуть голову, как он принимался смотреть на меня совершенно искренним и преданным взглядом. Получалось у него в разы эффектнее, чем у Клубка! Сразу бы поверила, скажи эти гипнотизеры, что все лето тренировались друг на друге. Жаль только, что от Генри я отгородиться не могла, и потому принудительно наслаждалась его внутренними сожалениями.
Просить его перестать тоже было бесполезно. Он делал еще более виноватый вид и спрашивал:
— Что именно перестать?
— Укушу, — бессильно предупредила я.